Раскаяние Бабника

Мы были в этой же кофейне, когда Эвери сказала, что запуталась с Лукасом. Я была на седьмом небе от наших отношений с Тэтчем и говорила ей, как по-настоящему это было, как искренне и прекрасно.

Теперь она и Лукас влюблены. А я испытывала ненависть.

Обидно.

Я проверила телефон на наличие сообщений от Тэтча. Видите! Мне нужно пресекать это все в зародыше!

— Дерьмо. — Я встала и схватила сумку. Я опаздываю на занятия. Снова. — Эвери! — Локтями я отодвинула ее и Лукаса в сторону от двери — Я потеряла счет времени. Нужно идти, занятия по социальным СМИ начинаются в десять.

— Позвонишь мне?

— Ага! — Я побежала к своему заждавшемуся «Мерседесу». В пути включила музыку. Мне нужно было хоть что-то, чтобы отвлечься от боли в сердце.

Профессор, который ненавидел меня до глубины души, например.

Я сильнее вжала педаль газа. Мне нельзя опаздывать. Не опять. Давай, давай!

Я молила, чтобы время замедлилось, а машина прибавила скорость, когда, наконец, добралась до кампуса.

Чтобы увидеть, что старая парковка на ремонте.

— Дерьмо!

Да. Я опоздаю. Очень опоздаю.

Глава 6

ТЭТЧ

— Ладно, знаю, это покажется странным, но прошу прощения за мои холодные руки. — Я подмигнул, обхватывая ее левую грудь правой ладонью, а затем правую левой. — Но мне нужно сделать замеры.

Я любил свою работу. Любил своих пациентов, по большей части.

Но всегда бывали такие случаи, в которых заранее знаешь, что консультация пройдет плохо.

Это один из них. Или мне стоит сказать «одна»?

Большинство восемнадцатилетних, с которыми я работал, оказывались испорченными детьми, которые слишком много флиртовали с мужчиной, собиравшимся трогать их грудь, или спорили с мнением профессионала касательно их случая.

Это уже был долгий день.

И, судя по только что лопнувшему пузырю жвачки прямо перед моим лицом при знакомстве, он затянется еще черт знает на сколько.

Малолетка выпятила свою грудь, словно та была божьим даром. Но это не так.

В конце концов, не поэтому ли она пришла ко мне? Она хотела больше?

Когда дело касалось операций на груди, пациенты делились на три типа. Первый — это те, у кого от природы плоская грудь, и им хотелось бы приобрести более женственные формы.

Они – мои любимицы. Мне нравилось, какую уверенность в себе давала простая операция. Зачастую они плакали на первой консультации, а я из кожи вон лез, чтобы сделать их счастливыми при виде своего нового тела, когда заканчивал работу. Точно так же, как старался убедить, что они были прекрасны и без его вмешательства.

Второй тип — это пациенты, которые стремились к совершенству.

Но при этом ничего в их внешности не было идеальным и никогда таким не будет. Но и тут не все так плохо, по сравнению с третьим типом.

Которые думали, что операция изменит их жизнь, что красота касалась лишь внешности, а не внутреннего содержимого.

Еще один лопнувший пузырь жвачки. Живой пример.

Этот тип всегда хотел, чтобы сиськи были больше, крепче, мягче... Да, девушке, которая попросила «мягкие сиськи», мне пришлось указать на дверь, так как я хотел остаться одним из лучших пластических хирургов в Сиэтле.

Какого черта? Мягкие?

Меня все еще пошатывало от «Бенадрила», но нужно провести последнюю консультацию перед встречей с Лукасом. Даже я знал, что смешивать алкоголь с антигистаминными препаратами плохая идея, но надеялся, что если съем побольше еды, то алкоголь с лекарством не вступят в реакцию.

Кроме того. Остин.

Достаточная причина, чтобы рискнуть, верно?

Покачав головой, я отчеканил результаты измерений медсестре и прочертил линию через центр груди.

— Правая меньше на полсантиметра.

Пациентка посмотрела вниз.

— Думаю, они выглядят нормально.

— Вам виднее, — произнес я скучающим голосом. Храни меня Господь от восемнадцатилетних девочек, которые просят операцию по увеличению груди вместо машин, и чьи родители достаточно богаты, чтобы сделать им такой подарок. Куда катится общество?

— Можете сделать их более упругими? — Были бы деньги...

— Конечно, — выдохнул я, раздраженный, что бесился из-за этого. Обычно я любил свою работу, но обычно я не был под действием «Бенадрила» или грустной одержимости облизывания губ в надежде, что ее вкус все еще хранился на них.

К черту все.

Это из-за нее. Абсолютно все.

Выпивка.

Ночи, проведенные перед подушкой, на которой она спала. С алкоголем на пару.

А потом пьяный удалял сообщения, которые не мог набраться храбрости отправить.

Технически ее вины тут не было – это говорила мне логика, которая также велела отправляться домой. А еще логика говорила, что я сам поставил себя в такую ситуацию, даже если и вина была делом не только моих рук.

Черт, кому-нибудь реально нужно отобрать у меня телефон или хотя бы придумать приложение, которое спасет пьяных глупых бывших бойфрендов от ошибок каждый раз, как они выпьют виски.