Раскаяние Бабника

— Почти закончили. — Я прокашлялся и назвал еще несколько показателей, а затем снова накрыл бумажной салфеткой торчащую девичью грудь. — Вы – подходящая кандидатура для операции на груди. — Боже, эта фраза мне будет сниться. На самом деле, мне было печально известно, что по ночам я хватался за грудь Остин и выкрикивал параметры, словно она была моей медсестрой.

Да, я больной на всю голову. Остин.

К черту все.

Я всегда возвращаюсь к ней.

Хотя именно так все в жизни и происходит. Поступки всегда ведут к последствиям, которые настигают тебя и кусают за зад. Моей первой ошибкой было привести ее домой в тот вечер.

Вторая? Изменить ей. Нарочно.

— Доктор? — позвала медсестра.

— Простите. — Я изобразил улыбку. — Как я сказал, вы подходите. А теперь, почему бы вам не переодеться, и мы продолжим разговор про саму операцию и оплату.

Мне было скучно. Я злился. Мне было больно.

И винить оставалось лишь себя.

Потому что хрень все это, когда говорят, что случайно изменили. Вы не можете случайно упасть кому-нибудь на лицо. Случайно скинуть всю одежду на пол.

Я точно знал, что делал.

Я все еще помнил запах той спальни.

Аромат шампуня девушки перед поцелуем.

И я до сих пор ощущаю жгучую боль после окончания поцелуя. Потому что полностью уничтожил лучшее, что когда-либо со мной случалось.

Не все бабники одинаковые.

Я сделал именно то, что клялся никогда не делать — после увиденных мною страданий родителей — но я поступил так по правильным причинам. Так что да, некоторые бабники сволочи.

А некоторые... Иногда изменять нормально. Я сделаю это снова.

Если на кону будет ее безопасность.

Я буду делать это каждый гребаный день.

— Доктор Холлоуэй? — Миа постучала в дверь. Я встал и извинился.

Обычно назначение длилось гораздо дольше, но когда пациентами были подростки, они не хотели обсуждать размер или пользоваться медицинской терминологией.

Они хотели больше.

Всегда хотели крупные имплантаты.

И хотели знать, не потеряют ли соски чувствительность. К тому же, они не задавали вопросов, потому что большинство не воспринимали предстоящее как операцию.

Поэтому я вышел за дверь.

Головная боль пульсировала в висках, я быстро собрал шмотки, чтобы встретиться с Лукасом.

— Ты опоздал. — Лукас сделал длинный глоток пива и посмотрел на меня поверх стакана. — Тридцать одна минута и десять секунд, но кому, черт побери, вздумается это считать? Я уже подумывал встать.

— Извини, — прохрипел я и махнул официантке. — На дорогах пробки, и я...

Меня накрыла волна смущения. Я что? Проверял заднее сиденье на случай, что кто-то спрятался в машине? Иррациональный страх номер два. Или проверял, чтобы ничего не упало с козырька? Иррациональный страх номер три. Или — и это самое интересное — проверял дважды, потому что до сих пор не уверен, что действительно не увидел ничего на коже заднего сиденья.

Я собирался убить Остин.

Список, написанный Эвери, был длинным. Обширным.

Я битый час изучал его и пришел к заключению, что обречен жить в постоянном состоянии паранойи до тех пор, пока Остин не будет удовлетворена.

Так что, по сути, просто ждал, пока чертик не выскочит из табакерки. Весь остаток моей жалкой жизни.

А пока буду проводить по несколько операций в неделю.

— Я... — я прокашлялся, — просто проверил пару вещей в машине.

— О, опять что-то случилось? — с любопытством поинтересовался Лукас.

— Можно и так сказать, — быстро произнес я и сменил тему. — Ну, как Эвери?

— Она бесподобна! — раздался женский голос за спиной. — А еще она просто шикарна в постели. Прости, Лукас думал, что ты не появишься.

— Все нормально, — ответил я с натянутой улыбкой, потому что кто же еще был с Эвери, как не ее вторая половина?

Ее лучшая подруга.

Очень сексуальная подруга. Полураздетая.

Я быстро отвел взгляд.

— Остин.

— Гитлер, — сладко произнесла она. — Расскажи, как там сейчас ку-клукс-клан?

— Очень далеко.

Эвери кашлянула в руку и отмахнулась.

— Итак, кто что пьет?

Я сделал мысленную заметку прикрывать ладонью выпивку на случай, если у Остин есть мышьяк, и она решит посмотреть, как быстро сможет убить человека яд, смешанный с ромом и колой.

— Пиво. — Лукас поднял свой стакан.

Эвери наморщила нос.

— Ненавижу пиво. Думаю, закажу вино. — Она сжала губы и все равно просмотрела алкогольную карту, пока Остин бросила на меня косой взгляд и потянулась к моей выпивке.

Я притворился, что не замечаю, а потом отдернул его и опрокинул все содержимое одним гигантским глотком. Как только я закончил, она улыбнулась так, словно только что выиграла.

И я понял — даже просто сидение рядом уже вызывало паранойю. Мне не хотелось, чтобы моя выпивка оказалась у нее, или чтобы она что-то подмешала туда, а потому — что я решил? Надраться?

— Я вижу, что ты делала, — прошептал я. — Умно.

— Просто жду, — она прикусила губу, сводя меня с ума. И она знала это. Кровь закипела, а руки сжались в кулаки. Официантка пришла и ушла, а я был благодарен, что больше не стиснут спандексом.

Потому что было бы не реально скрыть, насколько Остин меня привлекала — так же сильно, как и всегда.