Раскаяние Бабника

— Не-а. — Я улыбнулась и залюбовалась его восхитительной задницей.

— Он – не кусок мяса, Остин, — проворчал Лукас.

— Он целует в лобик, — Эвери вздохнула над своим стаканом.

Лукас посмотрел на нас.

— Это важно?

Мы обе кивнули.

Лукас нахмурился сильнее.

— Невероятно, еще одна городская легенда оказалась правдой. Я всегда считал, что поцелуй женщины в лоб означает дружбу.

— Это значит, — Эвери закатила глаза, — что он заботливый. Это просто нежный поцелуй, а не страстный поцелуй альфа-самца. — Она прокашляла его имя в ладошки и сладко улыбнулась.

— Тебе нравятся мои страстные поцелуи. — И словно в доказательство, что он ходячая легенда, Лукас крепко поцеловал ее в губы, заставив Эвери покраснеть.

Я хихикнула.

Они меня как всегда проигнорировали.

Должно быть, в баре длинная очередь. Я обернулась на Тэтча и чуть не упала в обморок, когда увидела рядом с ним своего отца.

— Тревога! — Я вскочила с места и бросилась к Тэтчу. Он был бледным, очень бледным. Черт, отец, наверное, снова завел разговор о гонке.

Гонке, про которую я фактически рассказала всему Сиэтлу, что Тэтч будет в ней участвовать. С мэром и еще одним врачом из его клиники.

Упс.

Я была в бешенстве! Это была месть!

Но теперь пришло время выручать его.

— Тэтч! — Я обняла его за талию. — Папа, как ты?

Отец указал на свою щеку. Я подошла, чмокнула его в шею и отстранилась, нахмурившись. Он пах... по-другому.

Не его запах.

Но хотя вокруг него всегда много людей. Я повела плечами и подождала ответ.

— Все хорошо. — Папа посмотрел на нас. — Удивлен увидеть вас снова вместе после... всего. — Он прищурился.

— Папа. — Я похлопала его по плечу. — Мы взрослые люди.

— Так и есть. — Его выражение лица изменилось. — Тэтч, увидимся позже, подумай о том, что я сказал.

— Хорошо, сэр. — Тэтч выглядел так, словно готов кого-нибудь убить.

— Эй? — Я обхватила его лицо ладонями и заставила посмотреть на меня. — Все в порядке?

— Нет. — Он медленно сглотнул. — Но будет.

Он поцеловал меня, так сильно прижав к барной стойке, что спину обожгло болью от края столешницы.

Отстранившись, чтобы сделать глоток воздуха, я поинтересовалась:

— О чем вы разговаривали?

— О спорте, — выпалил Тэтч, а потом его глаза приняли такое сексуальное выражение, что весь мир вокруг померк для меня.

— Какого вида спорт? — Я облизнулась, чувствуя его вкус на губах.

— Того, в котором ты действительно хороша. — Его тело снова придавило меня к стойке, бедра вжались в мои.

— Оу? — Мне стало жарко и не по себе. Как такое возможно, что от одного лишь взгляда этого мужчины я готова растечься лужицей у его ног?

— Ага. — Он отстранился и подмигнул. — Но на этот раз, думаю, тебе понадобится шлем.

— Погоди, что? — У меня отвисла челюсть. — Что за чушь ты несешь?

— Спандекс. — Он вздрогнул. — Во всяком случае, мне действительно стоит научиться ездить на велосипеде. Я пообещал твоему папе, что когда-нибудь покатаюсь с ним, а учитывая, что я встречаюсь с его дочерью и не хочу, чтобы он считал меня маленьким лжецом или еще хуже — что я пытаюсь к нему подлизаться, то мне лучше собраться и приступить к делу.

— Что ж, — я взяла его за руку, — по крайней мере, тебе есть, кому помочь.

— Одно условие. — Он прижал меня к себе. — Никакой Даши.

— Но она же путешественница! — возразила я. — И у этого велосипеда такой забавный бардачок.

Он прищурился.

Я ухмыльнулась.

— Ну, признайся, что фонарик в этом бардачке был клевый, а еще ведь так мило, что Даша одновременно помогает тебе учить испанский!

— Ты невыносима.

— Ты меня любишь, — парировала я, все еще задыхаясь от его признания.

— Значит, сначала Даша с учебными колесиками, а потом мы поговорим, если ты не врежешься в почтовый ящик.

— Ладно, — буркнул он. — Но никаких фото.

— По рукам, — я протянула руку, и он пожал ее. — Ты ничего не говорил про видео.

Со стоном он притянул меня к себе, и мы слились в поцелуе.

И я просто знала, что это навсегда, я и Тэтч, и ничего не омрачит нашего будущего вместе. Ничего.

Глава 29

ТЭТЧ

Бумага из кабинета жгла карман.

На ней мама Остин написала свой номер телефона и обвела его сотню раз.

Предполагаю, что она хотела выяснить, что мне известно. А это до жути много.

Но я не собирался ничего рассказывать.

Может, я ошибался, может, она видела возможность, что я ничего не говорил Остин или прессе. Но я мог ошибаться во всем, черт побери, а ее мать даже не знала ничего наверняка.

Дьявол. Измена.

Нельзя изменить случайно, твой член не может просто так оказаться в другой женщине, так же, как и женщина не упадет в поцелуе на другого мужчину, просто споткнувшись.

К черту все.

Я не наберу этот номер.

Остин тихонько сопела рядом. Она была единственным светом среди всего происходящего, и мне оставалось лишь верить, что ее любви хватит, чтобы пережить любой шторм.

Я лежал без сна, уставившись в потолок, мысли возвращались к той ночи, когда я осознал, что родители не те, кем я их считал.