Раскаленный добела

— Не надо, — сказал он, все еще глядя в окно. — Ничего не говори. Если только это не способ открыть аварийный люк, чтобы я мог сбросить Броуди.

— Видишь? — улыбка Броуди была немного мрачной. — Братская любовь во всей ее красе. — Но он положил руку на плечо Гриффина и сжал его, его беспокойство и любовь отражались только в его глазах. — Я горжусь тобой, большой идиот. Я чертовски горжусь тобой.

— Почему?

— За то, что ты здесь. За то, что попробовал еще раз. За то, что ты так хорошо делаешь, я всегда хотел стать лучше.

Услышав это, Гриффин посмотрел на него.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Ты вернешься, — тихо сказал Броуди. — Ты сам себя туда загнал. Ты всегда так делаешь, Гриф, и это внушает благоговейный трепет, если хочешь знать правду.

— Послушай, все, что я делаю, это избегаю того, чтобы ты созывал помощь.

— Ты так боишься маму? Ну же, после всего, с чем ты столкнулся?

Гриффин долго смотрел на него, и сердце Линди снова сжалось от того, что происходило за этими удивительными глазами.

— Я не хотел быть здесь, — наконец, сказал он.

— Я знаю.

— И ты заставил его это сделать.

— Я знаю.

Гриффин вздохнул, а затем натянуто рассмеялся.

— Ты ведь понимаешь, что я буду твоим начальником, верно?

— Да. Но ты будешь со мной помягче.

— Зря надеешься.

Броуди моргнул.

— Ты заставишь меня раздавать питьевую воду, следить, чтобы у всех были закуски, или что-то в этом роде, верно?

— Что-то подобное. Ни о чем не беспокойся.

— Да. Спасибо. Я ни о чем не буду беспокоиться.

Линди сосредоточилась на полете и постаралась избавиться от комка в горле. Довольно скоро она повела их на последний спуск через темную и дымную атмосферу, полет был таким же трудным, как и в прошлый раз, с ограниченной видимостью. Но она была готова к этому, и не было ничего такого, с чем она не могла бы справиться, вместо этого удивляясь глубине любви между двумя мужчинами, несмотря на все, через что они прошли.

Были бы у нее брат или сестра, если бы ее родители были живы? Сделала бы она что-нибудь, что угодно, если бы ее брат нуждался в ней, в том числе приостановила бы свою жизнь, чтобы убедиться, что он или она вернутся к своей?

Поскольку у нее не осталось никаких кровных связей, эти размышления казались тщетными и глупыми, и, конечно же, неуместными, и она выбросила их из головы.

Но она не могла так же легко выбросить из головы то, что узнала о Гриффине, и обнаружила, что хочет успокоить его, исцелить. Дотронуться до него. Ей хотелось прижать его к себе и никогда не отпускать.

Так же ужасно сложно и так же ужасно просто.

Глава 17

В Сан-Пуэблу они приехали поздно. Оказавшись в гостинице, Гриффин отправился спать, оставив Броуди наедине на целый вечер, когда ему нечего было делать.

Его любимый вид вечеров. До этого он был в медном каньоне всего один раз, во время рыбной ловли, когда услышал о Сан-Пуэбле и их пожаре, но так близко к самой деревне он не подходил.

Он уже знал, что любит Мексику. Погода всегда была хорошая, а рыбалка еще лучше. Кроме того, люди здесь жили по своему расписанию, а это означало, что все делалось в свое время — его любимая часть этого места.

В данный момент его желудок был полон стряпней Розы, и он стоял прямо перед маленькой гостиницей, где они будут спать сегодня вечером, глядя вниз на бегущий ручей, настолько полный рыбы, плавающей в бледном, наполненном дымом лунном свете, что он мог бы протянуть руку и схватить одну.

Теперь это было место, где человек мог взять приличную передышку, место, где он мог забыть все стрессы и просто расслабиться. Жизнь была бы напрасной, если бы не возвращение назад.

К сожалению, с каждым вдохом он вдыхал густой дым, но Гриффин это исправит, он был уверен.

— Maldita sea (исп. проклятье).

Немного зная испанский, Броуди приподнял бровь, услышав эту клятву, произнесенную мелодичным женским голосом. Обернувшись, он с трудом разглядел очертания кого-то, кто сидел у дерева, опустив ноги в воду. Подойдя ближе, он увидел, что это Нина, красивая дочь Тома. Он хорошо рассмотрел ее за ужином и наслаждался ее диким духом.

Длинные волосы ниспадали на спину, на ней был тот же ярко-красный сарафан, в котором она сидела за столом, и он на мгновение удивился, что она так плотно облегает свои изгибы. Не то чтобы он жаловался. Господи, нет. Он ничего так не любил, как смотреть на великолепную женщину за аппетитным ужином.

В данный момент она сосредоточенно смотрела на страницы раскрытой книги, ее губы двигались, когда она читала, а также когда она ругалась, довольно впечатляюще.

— А теперь, дорогая, если эта книга тебя раздражает, — сказал он, — просто отбрось ее в сторону.

Она резко вскинула голову. Ее губы перестали шевелиться.

Он прислонился спиной к дереву, чтобы насладиться ее видом.

— Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на чтение истории, которая тебе не нравится.

Она медленно отложила книгу и посмотрела на него своими миндалевидными темными-темными глазами.

- Что ты здесь делаешь?

Оттолкнувшись от дерева, он подошел ближе и заглянул в воду, несущуюся по камням и песку.

— Обожаю этот звук, — пробормотал он. — А ты разве нет?