Раскаленный добела

В этом не было необходимости. Время почти вышло, и они оба это знали.

Несколько часов спустя Гриффин наблюдал, как взлетно-посадочная полоса аэропорта Сан-Диего поднимается им навстречу. Гриффин взглянул на неподвижного и странно подавленного Броди.

— Что случилось? — спросил его Гриффин, когда они выруливали к своему терминалу.

Броуди только пожал плечами. Код для "Я-не-хочу-говорить-об-этом".

— Ну, это уже кое-что, — пробормотал Гриффин.

— Разве это не что-то?

— Ты не хочешь говорить о том, что тебя беспокоит, и я должен оставить все как есть.

— Совершенно верно.

— Ты никогда не оставляешь меня в покое, — сказал Гриффин. — Ты вытащил мою жалкую задницу из страны.

— Тебе это было нужно.

— И что же тебе нужно? — Спросил Гриффин.

— Ничего. — На лице Броуди отразилось искреннее страдание. — Может быть, место, где подают хорошие напитки и есть хороший пейзаж, и я не говорю о виде на пляж. — Схватив сумку, он вышел из самолета.

Гриффин покачал головой и вытащил с заднего сиденья две сумки — свою и Линди. Когда он поднял глаза, она стояла лицом к нему.

— Спасибо, — сказала она и потянулась за своей. — Мы идем через таможню.

И все же ни один из них не пошевелился. Гриффину захотелось прижать ее к себе, но понял, что не смотрит в лицо той женщины, с которой занимался любовью прошлой ночью и этим утром. Эта мягкая, теплая, любящая, смеющаяся женщина уже покинула его.

— Спасибо за помощь с пожаром, — вежливо сказала она.

— Спасибо за помощь. — Гриффин повторил ее слова, даже согласно кивнул, чувствуя что угодно, только не согласие. — Спасибо за помощь?

— Сэм ценит то, что ты сделал, и я тоже.

— Я сделала это не ради Сэма. Господи, Линди, неужели мы действительно собираемся это сделать? Просто игнорировать все…

— Мне нужно зарегистрироваться.

И невероятно, но Линди оттолкнула его и вышла из самолета. Гриффин долго стоял там, уверенный, что они не оставят все как есть, но она не вернулась.

Наконец, Броуди это сделал. Он снова просунул голову в дверь.

— Ты идешь или как?

— Да. Наверное, так и есть. — Гриффин закинул сумки на плечо, в последний раз огляделся, покачал головой и тоже вышел из самолета.

Линди стояла на улице, просматривая папку. Гриффин замедлил шаг.

— Встретимся внутри, — сказал он Броди и шагнул к ней.

Женщина рассеянно подняла глаза.

— Что?

Он мог только смотреть на нее.

— Ты можешь честно сказать, что ждешь, что я просто уйду?

— Да.

Странно опустошенный, Гриффин оглядел организованный хаос аэропорта, пока Линди изучала свой планшет. Покачав головой, он сделал, как она хотела, и пошел прочь, но прошел всего несколько футов, прежде чем резко обернулся.

— Черт побери, я не знаю, что с тобой делать. С нами.

— Ничего не делай.

— Просто игнорировать чувства, эмоции?

Ее глаза были немного расширены, и он никогда не видел ее такой неуверенной.

— Может быть… может быть, у меня их нет.

— Это ты себе так говоришь? — спросил он. — Так вот как ты это делаешь, живешь так изолированно и сама по себе? Ты игнорируешь все, включая то, что происходит прямо здесь и сейчас?

С трудом сглотнув, она подняла подбородок и встретилась с ним взглядом.

— Ну, честно говоря, у меня никогда не было таких чувств или эмоций, как то, что происходит здесь и сейчас.

Гриффин почувствовал, как у него отвисла челюсть, и, не сказав больше ни слова, женщина развернулась на каблуках и пошла к линейщику, ожидавшему ее внимания.

Потрясенный, он стоял там, пока она уходила.

* * *

Линди как сонамбула направилась к линейщику, немного испугавшись, что только что ушла от самого лучшего, что когда-либо с ней случалось.

— Нужно топливо? — спросил линейный.

Она быстро заморгала, чтобы разглядеть сквозь слезы, заставляющие ее зрение мерцать.

— А…

— Я могу залить его для тебя.

— Да. Конечно.

— Машину нужно помыться?

Огрызаться на парня было все равно что пинать щенка, поэтому она глубоко вздохнула.

— Какого черта..”

— Нужно…

— Просто… сделай работу, хорошо? Запиши это на счет Сэма, — сказала она с мрачным удовлетворением.

Линди не ожидала, что Гриффин захочет попрощаться с ней. Глупо с ее стороны, теперь она это понимала. Он был не из тех людей, которые просто уходят от чего-то, а тем более от кого-то, кто им дорог.

И она знала, что он заботился о ней — это было в каждом поцелуе, в каждом прикосновении, в каждом взгляде, которым они обменялись, даже в последнем, который он только что подарил ей.

По ее щеке скатилась слеза. Черт побери, это была последняя, самая последняя слеза, которую она пролила. Не то, чтобы они давали друг другу какие-то обещания. Они оба пошли на это с широко открытыми глазами. Они вспыхнули мгновенно, да, но учитывая элемент опасности, с которым они столкнулись, адреналин, срочность их ситуации, не говоря уже о вынужденной близости, они были обязаны действовать на эти искры.

Но теперь все было кончено. Вернуться к реальности.