Раскаленный рай

Генри обреченно вздохнул, кинул рюкзак на пол у стены, и нехотя зашел в гостиную. Его приемный отец Майкл Морган сидел в пухлом кресле с бокалом какого-то пойла в руке. Это был смуглый мужчина лет сорока, очень строгий и бескомпромиссный во всех отношениях тип. Будучи солдатом, он воевал на стороне Содружества Объединенных Стран и получил ранение, из-за которого до сих пор хромал на одну ногу. Свалившаяся на него после ранения пенсия явно не пошла на пользу его военной выправке, которую изрядно потрепало время и пристрастие к жирной пище. Вот и сейчас на толстом животе Майкла лежала тарелка с нарезанным сыром, которым, он, судя по крошкам на густых усах, только что закусывал. Его жена Каролина была пустоголовой дамой лет тридцати, позарившейся на щедрую пенсию горе-вояки и родившей ему дочь. Лицо ее как обычно было вызывающе накрашено, и Каролина сидела на диване в своем тошнотворном цветочном платье, накручивая на палец локон ярко-красных крашенных волос. И Майкл, и Каролина смотрели на Генри с откровенным недовольством.

– Мне уже в которых раз звонят из твоей гребанной школы! – рассвирепев, чуть ли не кричал Майкл. Содержимое его бокала опасно забультыхалось, и он поспешил отставить фужер в сторону. – Если такое повторится еще раз, я накажу тебя на неделю! Слышишь меня? Неделю носа не высунешь из своей комнаты!

– Слушай своего отца, – вторила мужу Каролина. Голос у нее был высокий и резкий, и каждое слово словно резало уши. – Мы не воспитывали тебя прогульщиком и разгильдяем!

– Да! И двоечником тоже! Бери пример с Саманты!

Генри едва не прыснул от смеха при упоминании своей сводной сестры. Кому как не ему было хорошо известно, что Саманта училась еще хуже него и постоянно пакостила в школе. Однако Морганы постоянно сдавали за нее солидные суммы денег в школу на разные нужды, и учителя все спускали юной хулигане с рук. Точно также и родители Саманты, сидящие сейчас перед Генри, все время закрывали глаза на хамское и грубое поведение своей дочери, и видели в ней лишь только хорошее, чего лично Генри едва ли мог в ней найти. Когда Саманту нахвалили, Генри так и подмывало сказать, что та всего лишь наглая и ленивая выскочка, но он хорошо знал, что за такую дерзость его серьезно накажут. А сидеть несколько недель с Морганами взаперти – худшего наказания Генри и представить не мог.

– В общем слушай, – выпустив пар, Майкл заговорил уже более спокойным тоном, хотя глаза его все еще оставались холодными и злыми. – Завтра мы с твоей матерью и Самантой едем в Тессеру на праздник.

– Ох, мне так не терпится! Линда говорила, что там такое замечательное шоу устраивают в этот день! – воскликнула Каролина, обращаясь к мужу, и тот натянуто улыбнулся ей в ответ, но сразу же вновь посуровел, обратив взгляд на Генри.

– Мы уедем утром. Насчет Саманты в школе мы уже договорились…

«Кто бы сомневался,» – раздался в голове у Генри едкий голосок.

– …и вернемся поздно вечером. Надеюсь там не будет пробок, – последние слова Майкл адресовал своей жене.

Но Каролина была слишком занята, переписываясь с кем-то на планшете, наверняка с той самой Линдой – своей подругой-болтушкой, о которой она постоянно трещала. Майкл прочистил горло и снова обратился к Генри.

– Веди себя здесь хорошо и следи за домом. Ничего не трогай в нашей комнате. Вообще туда не заходи.

– Не особо-то и хотелось… – вперед мысли сказал вслух Генри то, о чем собирался только подумать. Физиономия Майкла сразу же стала багровой.

– Следи за языком, парень! – погрозив приемному сыну пальцем, он залпом осушил свой бокал, и заел долькой сыра с живота. – Да! И приготовишь нам завтра ужин перед нашим приездом. Хоть какая-то польза от тебя будет.

– Я давно говорила, что ему пора готовить самому, – обратилась Каролина к Майклу, словно Генри здесь не было, или что он был слишком туп, чтобы понять, что говорили про него.

– Ничего Каролина, мы его научим.

– Я могу идти? – сквозь сжатые зубы спросил Генри, желая в этот момент только одного – уйти из этой комнаты, и больше никогда здесь не появляться.

– Ступай! – махнул ему рукой Майкл.

Выйдя из гостиной, уже в прихожей до Генри донесся голос приемного отца:

– И веди себя прилично, парень!

– Обязательно… – прошипел Генри себе под нос. В несколько прыжков он поднялся по лестнице и зашел в свою комнату, закрыв за собой дверь несколько громче, чем хотел. Тут он вспомнил, что его рюкзак остался на полу в прихожей, но только махнул на это рукой. Делать домашнее задание на завтра он все равно не собирался. А поставят в школе неуд – ну и шут с ним!

Только Генри лег на кровать и расслабился, как в его комнату, без всякого стука или предупреждения, ворвалась его сводная сестра со своей неизменной слабоумной ухмылкой на лице.