Раскол

– А можно вас попросить с ним встретиться? Это вряд ли займет у вас больше четверти часа. Он живет в доме престарелых в районе Брейдхольт. Сам я, разумеется, сейчас приехать в Рейкьявик не могу, учитывая обстоятельства.

– Ну, у меня, вообще-то… – начала Исрун, но одернула себя. Совсем не повредит, если этот полицейский окажется ей чем-то обязанным. – Я попробую заскочить туда завтра, если будет такая возможность.

Записав на бумажке имя и адрес пожилого мужчины, она попросила Ари продиктовать ей также номер своего мобильного телефона, чтобы она уж точно смогла дозвониться до него по поводу интервью; затем Исрун нажала на отбой. Когда она вышла из комнаты для совещаний, брифинг уже закончился. Она сняла с вешалки пальто, отметила время ухода и, ни с кем не прощаясь, вышла в промозглую тьму.

15

В последние дни беспрерывно шел дождь, а тут на небе не было ни облачка. Исрун выехала из Вестюрбайра[6] в Брейдхольт с утра пораньше, и, на ее удачу, основной поток машин двигался в противоположном направлении.

После телефонного разговора с Ари прошлым вечером она получила от него имейл, в котором подробно описывались обстоятельства происшествия в Хьединсфьордюре. Кроме того, Ари набросал примерные вопросы, которые можно было задать Никюлаусу, и приложил скан фотографии.

Исрун уже успела пообщаться по телефону с директором дома престарелых, в котором жил Никюлаус, и та сообщила ей, что старичок по-прежнему бодр, хотя ему уже исполнилось девяносто три года, – правда, слух стал его подводить. Он согласился встретиться с Исрун, когда ей будет удобно.

Обнаружить дом престарелых оказалось не так просто, как предполагала Исрун, но в конце концов ей это удалось. Времени, чтобы побеседовать с пожилым мужчиной и успеть на утреннюю летучку в редакции, у нее было еще предостаточно. Дом престарелых оказался большим и безликим зданием постройки восьмидесятых годов, окруженным ухоженным парком. Была ранняя весна, и деревья в парке пока выглядели немного сиротливо. Можно только представить, как этот парк преобразится летом.

В ожидании Исрун Никюлаус сидел в вестибюле у большого окна, из которого открывался вид на парк, и потягивал кофе. Широкоплечий, абсолютно лысый, с четкими чертами лица. Для своего возраста Никюлаус выглядел хорошо. На нем был темно-серый костюм, белая рубашка и галстук в полоску.

Исрун объяснила ему суть дела, хотя ей пришлось постараться, чтобы громко и отчетливо артикулировать каждое слово. О том, что Ари является полицейским, она не упомянула, но во всем остальном придерживалась правды, сообщив, что они изучают подробности этого старого дела в связи с возникшей из небытия таинственной фотографией. Никюлаус лишь кивал головой. На просьбу Исрун позволить записать их беседу на диктофон он тоже кивнул.

– Как я говорила, мне хотелось бы расспросить вас об этом снимке и о вашем брате, – сказала Исрун и положила распечатанную копию фотографии на стол перед пожилым мужчиной. – Вы видели этого парня раньше? – Она указала на молодого человека с ребенком на руках в центре снимка.

– Нет, я его никогда не видел. Полагаю, фотографировал мой брат. Простодушный он у меня был, – произнес Никюлаус, а потом немного откашлялся.

– Значит, этот снимок был в коробке вместе с другими фотографиями тех времен? – спросила Исрун.

– Да. Они с Йоурюнн жили в Сиглуфьордюре около года: ее старшая сестра вышла замуж за местного, как вам, должно быть, известно. – Он вздохнул. – Мариус увлекся фотографией, находясь в городе, – было это в пятьдесят четвертом году, если я не ошибаюсь. Большинство снимков в коробке были из Сиглуфьордюра, за исключением этого – его сделали в Хьединсфьордюре. Ну и еще там было несколько пейзажей оттуда же. Я ума не мог приложить, что мне делать со всеми этими фотографиями, – места-то у меня в комнате не очень много. И вот один знакомый посоветовал передать их Обществу уроженцев Сиглуфьордюра: мол, там интересуются подобными вещами. Вот и весь сказ. – Никюлаус отхлебнул кофе и слегка наклонился к сидевшей напротив Исрун. – А я вас видел по телевизору. Вы прекрасно работаете.

– Благодарю, – ответила она, сдержанно принимая комплимент. Исрун старалась не реагировать ни на похвалу, ни на критику. – Значит, вы являетесь наследником брата?

– Да. Других у него не имелось – ну, вы понимаете.

– А он был состоятельным?

– Вряд ли так можно сказать. У него была квартира, не обремененная никакими долгами, что по нынешним временам, как я понимаю, большая редкость, да кое-какая подержанная мебель. Книг не много – читать он был не большой любитель. Ну и эти вот фотографии у него были, царство ему небесное. К сбережениям, что лежали у него на банковском счете, он годами не прикасался, ну а теперь их почти все инфляция съела, – улыбнулся Никюлаус.

– Вы когда-нибудь ездили в гости к брату в Хьединсфьордюр?