Раскол

Для начала она решила узнать, не появилось ли у ее осведомителя в полиции каких-либо новых подробностей. После нескольких неудачных попыток она наконец до него дозвонилась, и результат ее не разочаровал.

– В день своей смерти Снорри отправил сообщение сестре. Проверь, что там, – сообщил осведомитель, но деталей раскрывать не стал. У него была страсть к недомолвкам – он и помочь Исрун хотел, и осторожничал, чтобы не сболтнуть лишнего. Исрун не сомневалась, что таким образом он внушал себе, будто не нарушает требований конфиденциальности. Но жаловаться ей было не с руки – это все-таки лучше, чем ничего.

Исрун посчитала, что беспокоить сестру Снорри в такой день не стоит, лучше перенести это на завтра. А вообще, можно и подождать. Ей ведь предстояло выходить на смену всю неделю, так что было бы неплохо запастись материалом для работы. Главный риск состоял в том, что какой-нибудь другой репортер возьмет интервью у сестры Снорри первым.

Выполнение редакционного задания на Лойгавегюр оказалось, как и опасалась Исрун, нудным и утомительным, хуже того: когда она прибыла на место в половине одиннадцатого, зарядил дождь. Улица была почти пуста, а те немногие, к которым Исрун обращалась со своим вопросом, были в основном туристами, полными решимости с пользой провести время в столице, несмотря на непогоду. Узнавать их мнение по поводу повышения цен на бензин в Исландии было лишено какого-либо смысла, хотя и в их странах наверняка была та же проблема. Парочка местных жителей, которых Исрун все же удалось остановить, буквально преградив им путь, не располагали временем, чтобы отвечать на вопросы телерепортера под проливным дождем. Исрун мысленно проклинала Ивара. В конце концов ей надоело мокнуть на улице и она выбрала себе несколько невинных жертв в книжном магазине и на почте. Все ответы, разумеется, были в одном ключе. Ну кого может порадовать повышение цен на бензин? Исрун старалась выжать из интервьюируемых более подробные ответы посредством уточнений. Пользуетесь ли вы автомобилем реже, чем раньше? Как лучше всего решать эту проблему? Однако Исрун прекрасно понимала, что подобная тактика никоим образом не пробудит в людях большой интерес к теме.

Когда это мучение наконец завершилось, смысла ехать в отдел новостей уже не было: приближалось время брифинга в правительстве. Исрун с оператором укрылись от ветра и дождя в машине, которая стояла возле здания кабинета министров, перед которым выстроились в ряд сверкающие автомобили высокопоставленных чиновников.

Исрун решила воспользоваться возможностью, чтобы сделать телефонный звонок. После небольшого ожидания ее соединили со специалистом по вопросам усыновления в одной из госструктур. Специалист оказался любезным и, судя по голосу, молодым человеком.

– Добрый день, – начала Исрун, не представляясь. – Мне требуется информация об одном усыновлении, которое произошло много лет назад.

– Да, я понимаю. – Исрун расслышала в голосе на другом конце провода нотки подозрительности. – Это усыновление имеет отношение к вам лично?

– Ну… я так не сказала бы. Но дело это давнее – относится примерно к пятидесятому году. У одной супружеской пары – моих знакомых, которых уже нет на свете, – родился ребенок, и они отдали его на усыновление. Больше они его так и не видели. Мне нужна информация о его дальнейшей судьбе. Не могли бы вы мне как-то с этим помочь?

– Вы серьезно? – со смешком спросил молодой человек.

Неформальность его ответа несколько удивила Исрун. Смутившись, она все-таки решила представиться и сообщила, что работает над репортажем, связанным с тем усыновлением, но тут же осознала, что это лишь все усложнит.

Реакция молодого человека, однако, отошла на второй план, поскольку в тот момент оператор Рурик слегка подтолкнул Исрун локтем, указывая на членов кабинета, которые после брифинга начали один за другим выходить на улицу. Между тем из телефона продолжал доноситься голос специалиста по вопросам усыновления, который несколько оскорбленным тоном советовал ей подать официальный запрос, а также заметил, что ответ на него почти наверняка будет отрицательным. Наскоро с ним попрощавшись, Исрун второпях вышла из машины. За ней по пятам следовал Рурик. Он работал в отделе новостей не один десяток лет, и при этом ничто не могло вывести его из равновесия; казалось, он ничуть не сочувствует репортерам, которые, пребывая в состоянии перенапряжения, вели себя так, словно каждый день был для них последним. С Исрун он отлично сработался, и она давно перестала его подстегивать и подгонять: Рурик работал в своем темпе, всегда бывал в нужное время в нужном месте и выдавал замечательные видеоматериалы. Обычно он снимал на месте происшествия несколько дополнительных кадров, которые Исрун и в голову не пришло бы включить в репортаж, но которые оказывались как нельзя кстати, когда дело доходило до монтажа и требовалось заполнить две минуты экранного времени качественной картинкой.