Раскол

– То есть вы полагаете, что это Мариус убил свою жену? – В его интонации смешались удивление и едва заметное облегчение.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Ари ответил:

– Нет. Мариус ее не убивал.

– О чем вы, черт возьми, вообще говорите? – еще больше распалился Хьединн. – Вы что же, намекаете, что этот… как его… Антон вернулся в Хьединсфьордюр и убил Йоурюнн?

– Совсем нет. Он абсолютно невиновен. Просто он оказался не в то время и не в том месте и знал слишком много.

– Ну… тогда я вообще ничего не понимаю, – произнес Хьединн. – Там ведь больше никого не было!

– Ну да… – тихо сказала Делия. – Кроме самого Хьединна.

Хьединн резко поднялся на ноги, с грохотом отодвинув стул, и в тот же самый момент очередной порыв ветра налетел на дом, заглушив все остальные звуки.

– Нет, черт возьми! Эту ересь я выслушивать не намерен! Мне ведь тогда и года не исполнилось.

Ари спокойно поднялся с табурета и, положив руку на плечо Хьединна, сказал:

– Успокойтесь. Разумеется, я не собираюсь утверждать, что вы совершили убийство в возрасте десяти месяцев.

Хьединн опустился на стул.

Ари тоже снова занял свое место, а Делия дрожащими губами прошептала:

– Это был призрак.

Ари на ее реплику никак не отреагировал.

– Давайте кратко обобщим факты, которые привлекли мое внимание, – деловито произнес он. – Начав изучать материалы этого дела, я поговорил с руководителем Общества уроженцев Сиглуфьордюра. В его понимании сестры Йоурюнн и Гвюдфинна имели схожие характеры, и ни та ни другая не являлись любительницами погруженных во тьму фьордов, они обе выросли в Рейкьявике. При любом упоминании о смерти Йоурюнн, все сходятся на том, что она обладала весьма хрупкой психикой. Я прослушал запись беседы с Никюлаусом касательно этого дела и поначалу воспринял его слова как лишнее тому подтверждение. Буквально он сказал…

Ари достал из кармана записную книжку и открыл ее на той странице, где в преддверии сегодняшнего вечера сделал некоторые заметки. Затем он продолжил:

– Никюлаус считал, что Йоурюнн лишила себя жизни. По его словам, он никогда в этом не сомневался. Буквально он сказал: «Мариус не раз на это намекал: мол, это тамошняя мгла так на людей влияет». После того как у меня появился иной взгляд на события в Хьединсфьордюре, я решил поподробнее расспросить Никюлауса об этом его замечании. Сегодня я позвонил в дом престарелых и попросил одного из работников задать ему несколько вопросов, поскольку с возрастом Никюлаус стал тугим на ухо и общаться по телефону с ним лично не представляется возможным. Как бы то ни было, он смог разъяснить свое суждение. Мариус, конечно, говорил о том, как трудно было привыкнуть к новым обстоятельствам Йоурюнн, но то же самое касалось и Гвюдфинны.

– С тобой она никогда это не обсуждала? – спросила Делия, глядя на Хьединна.

Ари примолк в ожидании ответа.

– Нет, не обсуждала, – понурил голову Хьединн.

– Пребывание во фьорде сказалось на ней не лучшим образом? – Делия перевела взгляд на Ари. – Я это вполне могу понять. Сама там жить я ни за что бы не согласилась.

– Да, Никюлаус посчитал, что пребывание в Хьединсфьордюре отразилось на Гвюдфинне еще хуже, чем на Йоурюнн. Гвюдфинна наверняка страдала от бесконечной темноты и оторванности от мира, но об этом почти не упоминалось. Возможно, сохранить это в тайне было желанием Гвюдмюндюра. Отношение к людям с психическими заболеваниями было в те времена намного более негативным, чем сейчас.

– Вы абсолютно правы, – согласилась Делия. – В наше время о таком даже не заикались.

– Подозреваю, что Антон знал о ее психическом состоянии. Его приятель по имени Торвальдюр, о котором я уже упоминал, из объяснений Антона понял, что хозяйка дома день ото дня вела себя все более странно. Я посчитал само собой разумеющимся, что Антон имел в виду Йоурюнн. Однако, чтобы не оставалось сомнений, перезвонил Торвальдюру и выяснил, что на самом деле Антон говорил о Гвюдфинне, поскольку «хозяйкой дома» он воспринимал именно ее.

– Такие условия могут плохо сказываться на психике, – заметила Кристина. – Они могут вызвать клиническую депрессию, которая подлежит немедленному и комплексному лечению.

– Так или иначе, – продолжил Ари, – Гвюдмюндюр, должно быть, хотел, чтобы состояние его жены не стало предметом досужих пересудов, и готов был ради этого на все.

– Вы говорите, он отправил этого парня учиться в Норвегию? – спросила Делия.

– Совершенно верно. У него были на это средства. Кроме того, Антон знал правду не только о состоянии Гвюдфинны. В общем, у Гвюдмюндюра были веские основания послать его за границу, – улыбнулся Ари.

Хьединн снова вскочил на ноги, чуть не опрокинув стул.

– Вы на что это, вообще, намекаете, молодой человек? – воскликнул он. – Мой отец был порядочным человеком.

– Ну будет, будет, – прервала его Делия, вспорхнув со своего места. – Хотите еще? – Она подлила кофе в чашки, которые и без того стояли почти нетронутыми.

– Поаккуратнее, – шепнула Ари Кристина.