Раскол дома

Она направилась к Холлу, но в последний момент свернула к старому кедру. Отсюда все всегда кажется лучше. Она постояла под ветвями гиганта, глядя наверх. Сквозь хвою проглядывало небо, и она почувствовала, как напряжение покидает ее. Что такое есть в деревьях, что они так действуют на людей? Отец по возвращении посадил их огромное множество, и этот новый сад был намного больше, чем тот, что уже сто лет как существовал на западной стороне поместья. Хотя, как говорила мама, утверждать, что он посадил все эти деревья, – это чересчур громко сказано. На лопату налегал Старый Стэн, а отец помогал ставить молодые деревья в ямы и устанавливал колышки. Старый Стэн? А теперь здесь Молодой Стэн. Среднего Стэна забудем, он мертв, убит на войне, но впереди ожидаются другие сражения. Неужели эти бандиты никогда не уймутся? Неужели останавливать их всегда приходится другим? И это никогда не закончится? Бог ты мой, ведь двадцати лет не прошло с последней войны. В ветвях над ее головой послышался шорох, и из глубин кедра взметнулся голубь и, хлопая крыльями, полетел через лужайку ко рву.

– Если бы дядя Чарли увидел тебя, дружок, на обед у нас снова был бы испечен пирог с голубятиной. Слишком много вас развелось, и все вы охотитесь за семенами и молодыми ростками. Объедимся вами, – пробормотала она.

Брайди опустилась на землю и села, облокотившись спиной на дерево, лицом к Холлу. Под землей, там, где она сидела, корни кедра разбегались во все стороны и уходили глубоко. В чем секрет волшебства у деревьев? Думали ли люди об этих мощных корнях, благодаря которым кедр прочно стоял, не страшась никаких бед, что обрушивала на него стихия? Если только его не взорвут, как это произошло с прежним кедром. Детям не говорили, кто это сделал, но Брайди была уверена, что она знает. Знакомое напряжение снова сковало ей плечи. Она не сомневалась, что все это устроили Милли и этот военнопленный, Хейне, перед тем как смыться. А теперь эти оба разрушили дружбу их троих – Джеймса, Тима и ее самой. Плюс к тому Джеймс уходит воевать, а она, Брайди Брамптон, только болтает языком и занимается всякими пустяками вроде выпечки кексов.

Со стороны арки, ведущей в конюшенный двор, послышался голос матери:

– Брайди, ты нам нужна.

По главной дороге, ведущей к дому, постояльцы отеля прогуливали пуделей: хрусть-хрусть, тяф-тяф. Интересно, что Ягодка и Изюм думают об этих нарядных обожаемых существах с помпонами на хвостиках? Они гавкают по-французски? Неужели Париж полностью набит этими собачонками? Брайди представилось, как таксы глазеют на опоры Эйфелевой башни и размышляют, получится ли поднять ножку, и тут сталкиваются с целым комом пуделей. Она расхохоталась, поднялась с земли, отряхнула юбку и направилась на кухню.

Неделю спустя, когда после ланча Брайди готовила тесто для кексов, она услышала, как миссис Мур недовольно цокает языком. Старая повариха сидела в кресле с вязанием в руках, а на коленях у нее сидела Ягодка. Брайди спросила:

– Петля спустилась?

– И не одна, солнышко. Иногда в руках я чувствую ловкость, они делают то, что я хочу, но временами это чистое наказание.

– Опять шарф?

– А что еще? Я радуюсь, когда могу найти применение кусочкам и пучочкам шерсти, которые для меня собирают в Истоне. Терпеть не могу, когда что-то пропадает даром.

Повариха положила спицы, Ягодка тут же обнюхала вязание и решила, что для нее тут нет ничего интересного. Миссис Мур вперилась глазами в Брайди.

– И тут я думаю о тебе, радость моя.

– А при чем тут я?

Брайди взбила масло с сахаром и вылила яйца в отдельную миску. Миссис Мур принялась распутывать шерсть.

– Я насчет того, что пропадает даром. Понимаешь, Брайди, перемены носятся в воздухе, я их нюхом чую. Ты носишься в беспокойстве, Джеймс сидит как на иголках в ожидании начала занятий в университете, а Тим… мечется туда-сюда, пытается понять самого себя. Вот ты делаешь еще один кекс, и он будет вкуснейшим. Но ты его делала уже тысячу раз. Тебе шестнадцать с половиной лет, без пяти минут старушенция, можно сказать, и что ты теперь собираешься делать?