Раскол дома

Случайный прохожий поскользнулся на снегу и столкнулся с Тимом, но не упал и торопливо пошел дальше. Такси уехало, и он поднялся по ступенькам, открыл тяжелую дверь и вошел в подъезд. Не задерживаясь, он прошел до конца вестибюля к лифту. Управляющая кварталом вышла из своей каморки. Он натянуто улыбнулся, в душе испытывая к ней ненависть. И точно так же он ненавидел этот вестибюль, и каждый дюйм этой проклятой страны, и ее политику. А главное, он ненавидел самого себя за то, что поверил фашистам и стал одним из них, но, с другой стороны, это теперь может принести пользу, если у него получится вызволить Джеймса из плена.

Тим нажал кнопку второго этажа и, выйдя из лифта, направился к квартире Хейне и Милли. В кармане у него, как всегда, лежала коробочка с мезузой Абрахама. Он дотронулся до того места на дверном косяке, которое он зачистил, и позвонил. Дверь открыл Хейне. Рубашка на немце не была застегнута, подтяжки свисали по обеим сторонам брюк. Тим протянул руку. Хейне только глянул на нее и махнул рукой, пропуская его внутрь со словами:

– После всего, что я сделал, чтобы избавить тебя от допроса, ты исчез. Не ответил на наши письма. А теперь, здравствуйте-пожалуйста, явился, как фальшивая монета. Так, кажется, говорят у вас в Англии?

Но Тим заранее подготовился к упрекам. К Хейне подошла мать. Волосы ее по-прежнему были обесцвечены и уложены этой дурацкой косой, обожаемой нацистами, вокруг головы.

– Матушка, – начал он, – я предполагал, что вы будете сердиться. Дело в том, что я получил только одно письмо от вас несколько недель назад. И других не получал.

Голос его звучал обиженно и смущенно, но в душе он не чувствовал никакого смущения.

– Ты писала на адрес 59-А? Это важно.

Теперь в свою очередь смутились они.

– А? Но раньше это было не нужно.

Тим поставил чемодан на пол. Они по-прежнему стояли в прихожей, как будто собирались вышвырнуть его вон. Ничего, передумают, когда увидят письмо. Или не передумают? Подействует ли оно? Придется подождать, пока Хейне прочитает его. Тим заставил себя улыбнуться. Он старался подыгрывать им, как его инструктировал Потти.

– Я написал вам, чтобы сообщить об этом, но не получил ответа. Дело в том, что соседнее здание переделали в многоквартирный дом, и теперь именно у него номер пятьдесят девять.

Слава богу, что он продумал это заранее, и самое главное, это было правдой, и с письмами возникла путаница. Хейне нагнулся за его чемоданом. Собирается выбросить его за дверь? Тим опередил отчима и поднял чемодан. Хейне задал вопрос:

– Тогда каким образом ты получил последнее письмо?

Тим пожал плечами.

– Я разговаривал с почтальоном и спросил его, приходили ли письма из Германии. Он ответил, что приходили, но на новый номер пятьдесят девять. И люди из того дома выбросили их, я предполагаю. Те, кто живут в коммуналках, не особенно задумываются о таких вещах. Так что последнее письмо от вас он доставил по моему адресу.

Слабоватое объяснение, даже на его взгляд, но оба переглянулись, и он понял, что оно их устроило. Тим поморщился.

– Кроме того, я был взвинчен после моего последнего приезда и пил.

Каким-то образом он почувствовал, что они могли узнать об этом, если уже не узнали. Хейне отступил на шаг назад и прищурился.

– Ты говоришь, у тебя есть это письмо?

– Представьте, я нашел его. Вы не поверите, матушка, оно было в одной из старых кулинарных книг Эви. Она использовала его как закладку.

Он увидел, как на ее лице проступила радость, а Хейне явно почувствовал облегчение, и за это он ненавидел их еще больше. Хейне произнес:

– Проходи и садись. Ты, должно быть, замерз и устал. Милли, скажи Амале, пусть сварит кофе.

Хейне повел Тима в гостиную. Интересно, серебро все еще там? Хотя теперь это уже не так важно. В голове Тима все еще звучал расстроенный голос бедной тети Эви, когда она читала вслух это письмо в теплой кухне на ферме. Тетя Вер тоже огорчилась. Они думали, что он будет страдать, когда поняли, что он все слышал. И тетя Эви сказала:

– Люди меняются.

Да, та семья была его семьей, не эта.

Хейне ожидал его за карточным столом, но Тим присел на диван. Он хотя бы выпьет чашку кофе, прежде чем эта сволочь вышвырнет его. Амала принесла кофе. Он вскочил на ноги и, невзирая на ее возражения, взял поднос. Мать сказала:

– Ради бога, Тим. Она прислуга.

Он заметил:

– Ну да, вам бы не понравилось…

Милли вспыхнула, на ее лице промелькнула злость. Сдерживая себя, Тим продолжил:

– Если бы вы когда-нибудь оказались на ее месте.

Милли опустилась на диван. Он поставил кофе на столик, сел рядом с ней и произнес:

– Побудьте немного моей матушкой.

Она, похоже, смутилась и испытующе взглянула на него, ожидая найти иронию. Но он упорно продолжал улыбаться. Хейне издал смешок, больше похожий на собачий лай.

– Отличная шутка, Тим. Мне понравилось.

Он подсел к ним и взял чашку. Тим жадно выпил свой кофе, как будто боялся, что у него отнимут его чашку. Когда на дне осталась только гуща, он поставил чашку на блюдце и сначала вынул из кармана пакет, который передал ему сэр Энтони, и протянул его Хейне.

– Я встретил его на пароме.