Расколотая свобода

– Что ты, черт подери, потеряла, Делайла? Спрашиваю последний раз.

Она закрыла глаза и опустила голову, затем медленно втянула воздух. Один вдох, один выдох, и так семь раз.

Я считал, а сам дышал вместе с ней.

– Семь, и окажешься в раю, да? – сказала она мне, открывая глаза.

Они сверкали радугой цветов: лазурным и золотым, коричневым и зеленым. Потом она пробормотала:

– Наш ребенок тоже попал на небеса. Я потеряла ее или его через тринадцать недель после того, как мы переспали.

Молчание должно было стать моим союзником, обычно оно помогало мне совладать с бушевавшими внутри эмоциями. Но теперь, пока я сидел напротив Делайлы, а она молча смотрела на меня, оно стало врагом.

– Моего ребенка? – прошептал я.

Но это было невозможно.

Она принимала таблетки.

Я придерживался железного правила и предохранялся со всеми женщинами, с которыми спал, за исключением Делайлы. Я не хотел, чтобы частичка меня росла в другом человеке, если я сам это не планировал.

Всегда проявлял осторожность. Неизменно заботился о защите. Но однажды случилось исключение.

Лишь один раз.

– Ты ведь пила таблетки.

– Наверное, они были не настолько эффективны, – прошептала она, и одна слезинка упала на ресницы, скатившись по гладкой щеке.

– Ты носила моего ребенка и не сказала мне об этом? – это не должно было прозвучать как обвинение, но именно так и получилось.

Делайла отшатнулась, словно я ударил ее:

– Данте, я пыталась поступить правильно. Хватит того, что я обманом заставила тебя лишить меня девственности.

– Обманом? О да, я оказался в твоих сетях, вот только вряд ли мне стоит жаловаться, потому что моему члену очень понравился этот опыт.

– Господи, – она провела рукой по волосам. – Я знаю, что ты шокирован, и мне жаль, ладно?

– Нет, – она так легко не отделается. – Нет, Делайла, твоей потребности быть идеальной и делать все правильно здесь не место. Твоих извинений недостаточно.

– Хорошо, а чего тогда достаточно? – она вскинула руки, а потом поморщилась от собственного громкого тона. – Я должна была написать тебе за границу и сообщить, что я получила положительный тест на беременность? Что я была уверена, таблетки эффективны на девяносто девять процентов, но почему-то получилось иначе? Предполагалось, что я стану единственной хорошей девушкой, с которой ты спал, а я все испортила. И, кроме того, я оказалась неспособна выносить ребенка. Я даже не смогла понять, когда он умер внутри меня, и…

Она захлебнулась рыданиями и втянула воздух, когда из ее красивых глаз потекли слезы.

Делайла ссутулилась, словно боль была настолько сильной, что с ней было невозможно совладать в одиночку. И при виде ее рыданий мне стало так же больно, как и ей.

– Ягненок, ты ничего не испортила. Ты берешь на себя ответственность за то, что не можешь контролировать, – тут же заверил я ее.

Она закрыла лицо руками, плечи сотрясались от рыданий. Я мгновенно отреагировал на ее боль. Выбросил руку и ухватился за ножку ее стула. Затем потащил его вместе с Делайлой, подтягивая настолько, чтобы иметь возможность обнять ее.

– Что ты делаешь, Данте? – пробормотала она, вытирая глаза.

– Поддерживаю тебя, – сказал я ей в шею, раздвигая ее ноги. Затем обхватил ее руками и потянул за волосы, побуждая поднять голову и встретиться со мной взглядом. – Я всегда был готов поддержать тебя, позаботиться о тебе. Я – твоя семья. Я поднимал тебя с асфальта, когда ты повредила лодыжку, отвозил в школу и даже разбил не одно лицо, когда на тебя бросали косые взгляды. Именно я. Предполагалось, что я стану твоим парнем, да? Парнем, который будет опекать тебя, Лайла. А ты мне не позволила.

– Данте, я не знала, что мне делать, – она нахмурилась. – Я обдумывала идею и того, чтобы избавиться от него или от нее.

Раскаяние отразилось на ее лице, и она вновь опустила голову, но я вновь поднял ее подбородок.

– Тебе было восемнадцать. Ты имела полное право рассматривать все варианты. Никто тебя за это не осудит.

Она фыркнула, всматриваясь в мои глаза в поисках подтверждения, что я врал, но ничего не нашла. Затем прочистила горло.

– Ну, мое тело сделало выбор за меня. Я честно не хотела, чтобы ты меня ненавидел, и поэтому не сказала тебе. Никогда не хотела, чтобы кто-то из моей семьи презирал меня. Я не могла подвести никого из вас, – прошептала она.

Страха, который я увидел, когда она задрожала от этой мысли, было достаточно, чтобы я хотя бы попытался отпустить свой гнев.

Сделал еще одну попытку.

И он исчез.

– Ненависть? Нет, но я чертовски зол на тебя, Ягненок, – сказал я, когда ее слезы упали мне на шею, боль продолжала выплескиваться из нее. Она могла выплакаться на моем плече, и я обязан был дать ей такую возможность.

Делайла кивнула мне в шею, словно не могла поднять голову. Я бы все равно не позволил. Запустив руки в ее волосы, я успокаивал, поглаживал, массировал. Мы будто снова стали единым целым, и я проверял свою вторую половинку на предмет необратимых повреждений.

Конечно, ее душа все еще была усеяна синяками, но мы могли это исправить.

Должны были попытаться.

– Ты должна ответить на мои вопросы, но я позволю сделать это позже.