Расколотая свобода

– Алло? – Лайла подождала, затем прищурилась. – Ты здесь? Номера наших комнат? – она отпихнула меня и стала быстро метаться по комнате. Надела лифчик, который почему-то называла топом, и снова влезла в свои черные шорты. – Конечно, мы на двадцатом этаже, комнаты 2001 и 2002.

Она уставилась на телефон, а я смотрел на своего Ягненка, который был готов сбежать или придумать план, чтобы сгладить вероятные проблемы.

Она сжала руки в кулаки:

– Давай скажем, что я зашла сюда перекусить.

Я оглядел свой номер. Ее вещи были повсюду. Косметика на тумбочке в ванной, зубная щетка у раковины, одежда на стуле. Две пары ее туфель стояли прямо у двери. А мои вещи разбросаны по всей комнате. Мы явно оба жили здесь, и было невозможно скрыть это.

– Зачем мне врать, Лайла?

– Потому что это все усложнит, а я не хочу, чтобы она…

– Слетела с катушек? Уверяю тебя, Иззи уже много лет чиста. И не сорвется сейчас.

– Это не то, чего я хочу, – выплюнула она.

– И чего ты не хочешь?

– Этого, – она указала на расстояние между нами. – Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь.

– Что именно ты не можешь мне дать? – прошептал я. Ее слова ранили, она будто заживо разрывала меня на части.

– Боже мой! Все. Я потеряна, всего боюсь. А вдруг все это правда? Что, если мы потом захотим ребенка, Данте? Я не могу дать тебе ребенка. Или семью, – она прикрыла рот рукой, словно не могла поверить в собственные слова. – Знаю, мы спим вместе всего две недели. Возможно, это просто случайная…

– Нет, – перебил я. – Мы вместе навечно, Лайла. Именно так всегда и было.

– Именно поэтому эти отношения обречены. Если мы вместе навсегда, то наши гены несовместимы, или, не знаю, вообще никакие гены не совместимы с моими, – в ее красивых глазах появились слезы. – Мы не станем говорить об этом сейчас. Данте, я не могу справиться с последствиями выкидыша. Все, хватит, забудь. И ничего не говори ей.

– Маленький Ягненок, – она была готова сбежать, и мне оставалось лишь надеяться, что она не поддастся своему желанию. – Мне нужны дети только от тебя. Если это невозможно, значит их просто не будет.

– Нет, – она почти выкрикнула это слово, а затем указала на меня пальцем. – Зачем тебе мучиться из-за меня. У тебя есть выход.

– Мне он не нужен, – я пожал плечами, потому что Делайла должна была понять, ее слова лишены смысла. – Я не хочу сбегать от тебя. Я мог бы сказать тебе это в тот первый раз, когда ты обманом заставила меня лишить тебя девственности, или когда я нес тебя домой со сломанной лодыжкой. Черт, или когда предложил помощь, когда у тебя начались месячные. Я не собирался жить без тебя. И ничего не изменилось. Я готов вечно ждать, пока ты родишь мне ребенка, или мы просто построим счастье без него.

– А если я не смогу дать тебе счастье? Вдруг мне недоступна радость жизни? Что, если депрессия никогда не уйдет? – из ее глаз потекли слезы.

– У нас есть миллион вариантов для того, чтобы исправить ситуацию. Ягненок, у меня в жизни уже был подобный опыт. Я с радостью помогу тебе обрести спокойствие, радость и избавлю тебя от душевных терзаний.

– Я не хочу, чтобы ты помогал мне, чтобы я постоянно сталкивалась с собственной неполноценностью. Неужели тебе нравится чинить сломанное? – прокричала она, словно я был сумасшедшим.

Да, когда дело касалось ее, я превращался в безумца.

– Я обожаю всю тебя, любую, даже темные части твоей души. Меня не пугают твои страхи. Да, я уничтожаю людей, но я с радостью помогу тебе встать на правильный путь. И готов делать это до конца своих дней.

Делайла лишь покачала головой:

– Ты передумаешь.

Раздался стук в дверь, и Делайла ахнула. Затем вытерла лицо и, тихо ругаясь, направилась к двери.

Глава 23 Делайла

Почувствовать, как разбивается сердце

Взявшись за ручку, я сделала семь глубоких вдохов. Семь. За семь вдохов можно было придумать кучу лжи и скрыть все эмоции.

Лишь семь, мне не нужно было больше.

А затем распахнула дверь в номер Данте. Возможно, я немного колебалась, делая еще один вдох, а потом позволила своему миру рухнуть. Вот и все, конец. Они заканчивали операцию, а значит, все вот-вот должно было измениться.

И никак иначе.

Близнецы, да и вообще братья и сестры всегда помнят друг о друге. Даже живя отдельно, мы всегда испытываем крошечное беспокойство за своего брата или сестру. Мы несем ответственность друг за друга. Мы семья и связаны друг с другом – иногда так, как нам этого не хочется.

Я не хотела переживать за Иззи.

И все же, увидев ее на пороге, вспомнила, что у меня нет выбора. Когда я открыла дверь, в моих глазах уже стояли слезы, но стоило мне посмотреть на нее, как они полились, несмотря на то, что я злилась на нее, а она на меня. Я раскрыла руки, и сестра нахмурилась, а затем вздохнула и бросилась в мои объятия.

Поначалу мы обе были напряжены и ощущали скованность. В последнее время мы не прилагали особых усилий для поддержания отношений и отдалились друг от друга еще до того, как она вышла из тюрьмы.