Расколотая свобода

Я взяла ярко-красный топ и шорты, в которых еще неделю назад чувствовала себя комфортно, но теперь поморщилась, потому что они походили на то, что выбрала бы Иззи. Возможно, Данте увидел здесь новую меня, которая на самом деле вовсе и не была мной… но он хотел именно ее. Он мог любить ее.

Внезапно раздался стук в смежную дверь, и я подскочила.

– Господи, – прошептала я и тут же прижалась к полотну, при необходимости готовая забаррикадироваться. – Данте, сначала мне нужно поговорить с ней. Я не могу сейчас разговаривать с тобой.

В ответ послышался вздох.

Затем мой телефон издал звук, и, стоило мне увидеть его имя, как руки сжались в кулаки, потому что я сомневалась, что у меня остались силы бороться. И все же схватила телефон, словно он был последним пузырьком воздуха в глубинах океана.

Данте: Ягненок, как ты думаешь, почему я постучал, а не ворвался? Хотя я на грани.

Я: Мне нужно время.

Данте: Надо было войти и трахать тебя, пока ты все не поймешь.

Я: Я пойму, когда поговорю с ней. Тогда все закончится.

Данте: Если это не означает, что все закончится между нами.

Я не ответила ему. Страх был реальным, осязаемым, и, что самое ужасное, вероятнее всего, я приняла лучшее решение.

Я изо всех сил прислушивалась к звукам за толстыми стенами. Судя по тихим голосам, им было комфортно работать вместе, у них имелись общие темы для разговора, между ними уже существовала связь. Когда я услышала, как хлопнула дверь номера Данте, поняла, что Иззи ушла, и отправилась к ней.

Я всегда знала правду, но увидев все воочию, заметив ее взгляд… испытала настоящий шок. И все же пошла к ней в номер, готовая признаться во всем, потому что Иззи не была дурой. Я наблюдала, как она быстро оценила обстановку в номере Данте.

Мои вещи лежали везде, разбросанные так же, как осколки моего сердца. Вернее, того, что от него осталось.

Я дважды постучала в дверь и только собиралась постучать в третий, как дверь распахнулась.

Иззи молча махнула рукой, велев мне проходить. Ее номер оказался меньше моего, и в нем было мало мебели. Она уселась за крошечный дубовый столик, и я присоединилась к ней.

– Итак? – сестра сложила руки перед собой. – Похоже, нам предстоит наверстать упущенное.

Я кивнула и провела рукой по волосам:

– В моей жизни не происходит ничего особенного. Я просто работаю, живу тут и жду, пока вы двое разберетесь со своими делами.

– Данте сказал, что рассказал тебе почти все. Ты знаешь, что я работаю под прикрытием и пытаюсь сорвать крупную операцию по перевозке наркотиков. Яго должен сообщить, когда это произойдет, и тогда мы сможем схватить его, – на секунду ее взгляд стал отрешенным. – Наконец-то. Лайла, они с боссом… Мы подобрались очень близко. В тюрьме…

– Было дерьмово, – я перебила ее, потому что хотела, чтобы она поняла: я ничего не забыла. – Ты использовала меня.

– В свое оправдание могу сказать, что мама действительно соскучилась по тебе, и мы вдвоем привлекали меньше внимания. Я не знала, что нас поймают, но это к лучшему. Я завела там кое-какие связи, и теперь мы достанем его. Они ни черта не подозревают. То есть, некоторые подозревали… но Данте и Кейд подчистили хвосты.

– Ты имеешь в виду хвосты или людей? – подняв бровь, прошептала я.

Мне было неприятно, что он делился всем этим с ней, а не со мной, что я влюблена в мужчину, который охотнее рассказывает о происходящем в его жизни моей сестре, а не мне.

– Ты ведь понимаешь, что это работа Данте? – Иззи пожевала губу, а потом посмотрела прямо на меня. Теперь, покончив с зависимостью, сестра стала смелее. Раньше она могла неделями или даже месяцами избегать реальности. – Лайла, если ты спишь с ним, ты должна это знать.

– Не хочу обсуждать эту тему сейчас. Сначала мы поговорим о тебе, – я указала на нее. – Иззи, мама с папой и братья испугались за тебя. Я тоже сильно переживала, а ты все это время лгала нам из-за работы.

– Лайла, я делала это не ради работы, а чтобы выжить. Вот в чем разница, – она отступила, словно не могла поверить, что я не понимаю. – Если я ни на что не способна, какой от меня толк? Разве ты не понимаешь?

– Но ты исчезла. Наша семья страдает. Мне тоже больно, пока я пытаюсь врать насчет тебя и твоего нынешнего образа жизни.

Она провела рукой по столу, но не посмотрела на меня:

– Ты всегда была сильной, Лайла. Достаточно сильной, чтобы разобраться с моим дерьмовым состоянием, когда у меня самой не было на это сил. Ты выяснила, как помочь мне преодолеть мою зависимость, и поверила в меня, когда я вышла из колонии. Даже когда я сама не верила в себя. У тебя нашлись силы справиться и с этим.