Расколотая свобода

Ее глаза закрылись, а я бросился к ней, взял за руку и прижал к своему лицу, желая почувствовать ее прикосновение. Но она уже ускользала от меня. Делайла отказывалась бороться.

Я прорычал Иззи, чтобы она позвала медсестер и врачей, а потом мы уставились друг на друга.

Ее подбородок дрожал, она смотрела то на меня, то на сестру.

– Она считает себя недостаточно сильной, чтобы быть с тобой.

– Она сильная, – выдавил я из себя, хотя сомневался, хватит ли у меня сил отпустить ее. Я хотел, чтобы у Делайлы было все. Чудесный дом, прекрасная жизнь, проживая которую она могла бы вычеркнуть все пункты из миллиона списков, милые дети, которых она заслуживала.

– Я знаю, хотя мне это не нравится. Значит, она для тебя та самая? – прошептала Иззи. – И ты не можешь представить себя со мной? Даже после всего, что мы пережили?

– Иззи, – я взглянул на любовь всей своей жизни, затем перевел взгляд на ее сестру. Они были во многом похожи и в то же время очень разными.

– Она – частичка хорошего в моей грешной жизни. Рай для моего ада. И так будет всегда.

Иззи подняла взгляд в потолок, изо всех сил сдерживая слезы:

– Я мечтала, чтобы ты смотрел на меня так, как смотришь на Делайлу.

– Мы с тобой слишком похожи, Иззи. Ты ведь должна это понимать, – я вздохнул. – Да, я помогал тебе, но между нами никогда не было того, что есть у меня с Делайлой. Это химия…

Она пожала плечами.

– Мне не нужна химия. Я хочу, чтобы в меня верили, а ты всегда верил в меня. Обычно никто не доверяет наркоманам.

– Ты найдешь свое счастье.

– Ты так в этом уверен? – она наклонила голову и грубо потянула себя за волосы – жест, так похожий на жест сестры, но в то же время совершенно другой. – Вот я нет, но точно хочу того, что есть у вас с ней. Мне нужен мужчина, который готов ради меня на все, как ты ради нее. И мне больно, что ты не чувствуешь такого ко мне.

Она обхватила себя руками, и слезы хлынули из ее глаз. Иззи была для меня как младшая сестра, и я притянул ее ближе, чтобы утешить.

Пришли медсестры и врачи. Сняли показатели. Мы ответили на вопросы о том, как Лайла пришла в себя.

Прогнозы улучшились. Врачи сказали, что она шла на поправку. Причиной ее состояния стала травма головы, но вскоре ее ждало полное восстановление.

Я все равно остался на ночь.

Иззи уехала домой, а на следующее утро я отправился за завтраком. Пока меня не было, Лайла пришла в себя, и ее братья тут же встали на ее защиту.

Все произошло быстро. Димитрий остался возле палаты. Он, как и все остальные братья, походил на сестер: темные волосы и карие глаза. Вот только в его взгляде была смертельная ярость, с которой мне не хотелось иметь дела. Я поднял пакет с завтраком и попытался спустить все на тормозах:

– Принес нам подкрепиться.

Он отклонился и замахнулся, но недостаточно быстро. Я увернулся от его первого удара, а затем он снова набросился на меня, ударил справа, потом слева. И оба раза промахнулся.

То, что я обхватил его шею в удушающем захвате, все еще держа в другой руке нашу еду, свидетельствовало о том, что ему не выиграть эту схватку.

– Ты чертов мудак.

– Согласен, но давай не будем выяснять отношения здесь.

– Да пошел ты, – прохрипел он, потому что не мог дышать. Будучи самым младшим из братьев, он плохо дрался.

Я отпустил его, и он упал на колени, хватая ртом воздух.

– Я беспокоюсь так же, как и все вы.

– Как и все мы? Ты подверг опасности обеих наших сестер. И это Делайла! – воскликнул он. – Она могла умереть.

– Думаешь, я этого не знаю? – я подошел к нему и опустился на колени, ставя пакет с завтраком рядом. – Считаешь, я не в курсе, что мы могли потерять ее?

После этого мы долго смотрели друг на друга. Его взгляд стал чужим. В нем пылала ярость, которая мне не нравилась. Семья Харди приняла меня как родного, но теперь, когда один из них пострадал, я стал для них чужаком.

Я знал, что меня ждет, но все равно почувствовал, будто передо мной взорвалась бомба, а осколки вонзились в грудь, делая меня еще более уязвимым.

Я был единственным ребенком и теперь пытался доказать милой, уважаемой семье, что достаточно хорош для их дочери. Младшей сестры моего лучшего друга.

Из палаты доносился голос Дома, и я слышал, как Делайла шепотом отвечала ему. Я перевел взгляд с Димитрия на дверь, но он отрезал:

– Она не хочет тебя видеть.

– Что? – зарычал я, мое тело взбунтовалось от этой новости.

– Она в прямом смысле слова поморщилась, когда Дом заговорил о тебе. Сказала, если ты придешь, тебя нельзя пускать. И она хочет отдохнуть, не желает, чтобы здесь вообще кто-то был.

– У нее что-то с головой, – сказал я, хотя знал, что это неправда. Делайла быстро возводила стены и была готова забаррикадироваться, лишь бы страдать в одиночестве. Она уже поступала так раньше, но я не собирался позволять ей повторять этот опыт. – Дайте мне информацию о ее физическом состоянии.

– Зачем? – усмехнулся он и сел на пол, потирая шею. – Данте, тебе ни к чему ошиваться здесь. Возвращайся к своей работе и не впутывай в нее наших сестер.

– Слушай, я знаю, ты пытаешься свыкнуться с тем, что произошло, но…