Расколотое небо

Варя коснулась головой подушки и сразу же попала в крепкие объятия сна. Ей снились счастливые дни. Она шла по березовой роще. Щебетали птички всеми голосами, щелкал соловей, легкий шалун-ветерок играл косами березок, перебирая их зеленые-зеленые листочки. Пахла зеленая трава, из которой выглядывали ясноглазые полевые ромашки, отдавали синевой колокольчики, розовел клевер. По траве бегали Маргаритка и Сашко, играя в пятнашки. У дочки на головке – веночек из ромашек и клевера, в руках Сашка – букетик васильков. И на душе такой покой и ощущение полноты счастья, что хотелось взлететь на крыльях под самое небо! Варя не видела, но чувствовала, что рядом тот человек, без которого не было бы этого неземного ощущения блаженства. Она знала – рядом был Андрей.

– Проснись, доченька, – услышала она голос отца.

Открыла глаза и мигом вернулась в жестокую реальность. По хате уже сновали активисты. Варя так быстро вскочила с кровати, что закружилась голова, она пошатнулась и едва не упала.

– Иди сюда, девочка! – Ганна присела на корточках возле Маргаритки. Девочка с недоверием исподлобья посмотрела на незнакомую тетку. – Не бойся! Вот смотри, что у меня есть! – Ганна достала из кармана конфету, показала Маргаритке.

– Дай мне! – У ребенка загорелись глазенки.

– У меня еще одна есть. – Активистка достала еще одну конфету, дразня малышку. – Хочешь?

– Хочу!

– Давай договоримся, – подлизывалась комсомолка, – я тебе дам конфеты, а ты мне кое-что расскажешь. Хорошо?

– Тогда дашь?

– Обещаю! – улыбнулась Ганна. – Скажи мне, ты сегодня кушала?

– Кушала.

– Что ты кушала?

– Супчик.

– А еще? Хлебчик кушала? – держа конфеты на вытянутой руке, допытывалась Ганна.

– И хлебчик кушала, – призналась девчушка.

– А ты можешь мне показать, где спрятан хлебчик?

– Нет, не могу!

– Почему?

– Придет Бабай и заберет, – объяснила Маргаритка.

– Отцепись от ребенка, – вмешалась Варя.

– Не мешай! – отмахнулась от нее бывшая подруга и продолжила: – Ты боишься Бабая?

– Ну да!

– Давай договоримся: я прогоню Бабая, и он больше никогда не придет. За это ты мне покажешь, где спрятан хлебчик.

Варя затаила дыхание. Маргаритка задумалась. Она смотрела то на тетю, то на конфеты, которые та держала перед самым носом.

– Там! – шепотом сказала девочка, указав ручкой под детскую кроватку.

Ганна встала на колени, отбросила в сторону узел, достала буханку хлеба.

– Есть! – продемонстрировала она, размотав тряпку. – Не соврали, что ночью жрать готовили!

– Где мои конфеты? – дернула ее за юбку Маргаритка.

– Держи! – отдала одну. – С тебя хватит. Мне еще надо бабаев из всего села выгнать. – Она неприятно расхохоталась. – Идем поищем на улице, – обратилась к ребятам. – Уверена, это не все находки на сегодня.

– Дай еще! – настаивала Маргаритка.

Ганна на виду у девочки развернула конфету, вбросила ее себе в рот, а ребенку отдала обертку.

– Бери, будешь играться!

– А конфетка где? Дай мне!

– Иди у своего папы попроси, если он твой папочка! – Ганна рассмеялась.

Начали рыскать всюду, тыкать копьями. Мерзлая земля плохо поддавалась, поэтому Семен Петухов недовольно скривился:

– Может, пойдем отсюда?

– Идите, – сказал Павел Серафимович, – что было – забрали, уже нет ничего.

– Подождите! – остановила их Ганна. – Посмотрите туда! – указала пальцем на крыльцо старой избушки, где Павел Серафимович только что заменил подгнивший столбик. – Видите, там нарушена земля?

– Это я ремонтировал крыльцо, – пояснил человек.

– Обнаглели – дальше некуда! – негодующе сказала Ганна. – Что-то закопали и даже снегом не притрусили. Ребята, потыкайте здесь!

– Нет! – кинулась к ним Варя. – Там нельзя! Под крыльцом похоронены некрещеные дети! Ганна, ты же знаешь, что у мамы умерло четверо девочек? Я же тебе рассказывала! Помнишь, как ты боялась вечером проходить мимо этого места?

– Боялась? – Ганна рассмеялась. – Глупая была, потому и боялась. Теперь я ничего не боюсь! Пришло время бояться тебе!

Варя до конца не верила, что там начнут копать. Активисты потыкали копьями, принесли лопату, начали долбить мерзлую землю.

– Полноте, – попросил Павел Серафимович, – там ничего нет. Не берите грех на душу, не тревожьте сон ангелочков.

– А мы – комсомольцы, – разгребая землю, ответил Осип. – Для нас греха нет.

– Ироды вы, а не комсомольцы, – глухим голосом сказал отец.

Варя увидела среди разрытой земли белые кости, вскрикнула, прикрыла ладонями лицо и расплакалась. Павел Серафимович прижал к себе дочку.

– Фу! Какая гадость! – услышала она голос Ганны. – Пошли отсюда!

Варя открыла лицо, когда раздался отцовский голос.

– Все! – сказал он. – Пусть отдыхают себе с богом.

Отец разровнял лопатой землю, сыпнул сверху снега.

Глава 70

Варя, подоив корову, положила в карман небольшой узелок крупы, которую припрятала для Марички, отлила в крынку молока, осторожно засунула ее за пазуху. Пока хорошо прогорят дрова в печи, решила сходить к подруге.

Туман жалобно заскулил, увидев Варю.

– Потерпи, – сказала ему. – Сейчас вернусь и чем-нибудь тебя накормлю.