Расколотое небо

– Везде то же самое. Дело новое, нужно было к нему привлекать настоящих хозяев, как ты, например. А где такие люди? Кто в ссылке, кто вовремя распродал все и направился по миру искать другой судьбы, а кто остался единоличником, до последнего питая надежду и в дальнейшем работать на своей земле. Нет хозяев в коммунах, нет. – Данила сокрушенно покачал головой. – Прислали партийных руководителей, которые умеют лишь командовать, да и то в основном из России. Возможно, они и были хорошими бойцами в гражданскую, но они же не знают сельских жителей, понятия не имеют, чем живет и дышит село. А председателей колхозов из кого выбрали? Из бедняков, которые не умеют заботиться о скоте, потому что его у них не было. А придет посевная? Что они будут делать, если не имеют никакого опыта? Впрочем, это лишь мои размышления.

– Все правильно ты говоришь, Данила. Так оно и есть.

– Не успели организовать колхозы, – продолжил бандурист, – как люди начали оттуда убегать.

– Как это?

– Пишут массовые заявления о выходе, – пояснил старик.

– Я слышал о таком одним ухом, но не поверил, – признался Павел Серафимович. – И им позволяют?

– Раньше о выходе из колхоза не могло быть и речи, а после статьи Сталина руководство смягчилось. Конечно же, уговаривают этого не делать, как могут агитируют, пугают большими налогами, но по закону не имеют права запретить.

– Тихо! – сказал Павел Серафимович. – Кажется, кто-то пришел.

Дверь открылась, и в хату пожаловали Варя и Ольга. Женщины поздоровались, а старшая дочка начала с порога:

– И достался же мне муженек! – возмущенно сказала. – Что Иван без мозгов, что свекор со своей старухой!

– Что еще случилось? – спросил отец.

– От людей услышала, что в соседних селах целыми семьями выходят из колхозов. Говорю своим дуракам: «Идите пишите заявления и приведите мне скотину назад», и так каждый день хожу ее кормить.

– Ну, что я вам говорил? – Данила коснулся руки Павла Серафимовича.

– И что они на это? – поинтересовался отец.

– А ничего! – развела руками Ольга. – «Не будем ничего писать! Ты нам не указ!» – говорят. Вот и весь разговор.

– А еще есть желающие выйти из колхоза? – спросила Варя.

– А разве нет?! Есть!

– И много таких?

– Хватает, – ответила сестра. – Я могу понять Олесю, потому что у нее муж комсомолец, на нее тоже люди смотрят. А мои? Из них уже опилки сыплются, а они в колхоз прутся! А Иван мой – слизняк! За ними ползет. Беспозвоночный!

– Боевая у тебя, добрый человек, дочка, – заметил бандурист.

– Да! Родная кровь! – с гордостью сказал Павел Серафимович и опустил взгляд. Он не хотел, чтобы дочки увидели печаль в его глазах: опять вспомнил сына.

Глава 32

И снова созвали чрезвычайное срочное совещание. Лупиков догадывался о его теме. Не по слухам знал, что стало неспокойно в селах. Убиты несколько членов ГПУ. Начались массовые выходы из колхозов, а на носу посевная кампания. К тому же нужно приводить в порядок земли. Колхозные наделы состояли преимущественно из небольших лоскутов, которые находились чаще всего около самих крестьянских дворов. Как их обрабатывать, когда пришлют технику? Нужно сделать так, чтобы земельные наделы располагались более-менее в одном месте. Вызовешь колхозника, предложишь ему землю в другом месте, не рядом с хатой, а он тебе сразу заявление на стол! И не вобьешь в их пустые головы то, что трактор или косилка не могут летать, чтобы добраться до небольшого лоскутка, который находится где-то между их огородами. Правда, есть сознательные колхозники, но таких немного. Устали уже с саженью бегать и мерить землю. Столько работы в колхозе, а еще – бесконечные совещания. Хотя и без них не обойтись. Здесь все разъясняют, вводят в курс дел.

Иван Михайлович искоса посмотрел на Кузьму Петровича, сидевшего слева. Однопартиец уже держит карандаш и лист бумаги наготове. Парторг Лупикова почти устраивал. Почти. Щербак – честный, порядочный человек, четко выполняет все его указания и директивы высшего руководства, ему можно довериться, на него можно положиться. Но что-то в нем было не так! На передовую, в бой такие не рвутся. Они сначала все тщательно обдумывают, даже колеблются, а потом принимают решение. А нужно действовать увереннее, иногда даже рубить с плеча, как вот он, Лупиков. Немножко не хватает твердости Кузьме Петровичу. Вот и сейчас докладчик указывает на то, что нужно смело отстаивать завоевания и достижения советской власти.

– Кулаки остались, – громко раздавалось со сцены, – как последний оплот капитализма. Какая с них польза? Только вред. Они сознательно саботируют все мероприятия советской власти, терроризируют сельских активистов. Кто убивает членов ГПУ? Не сознательный колхозник, а его враг – кулак!

Как и догадывался Лупиков, докладчик рассказал о вооруженных выступлениях в некоторых селах, об убийствах работников ГПУ, которые случились не без участия кулаков.