Расколотый берег

– Кэрол Гериг дома?

– Да-а, – протянула она разочарованно и крикнула: – Мам, тебя!

Что-то зашуршало, затем Кэрол сказала «алло».

– Это Джо Кэшин. Прошу прощения за беспокойство…

– Ничего страшного. Слушаю вас.

– Кэрол, помните разрезанную картину в доме Бургойна?

– Помню, а что? – так же разочарованно, как дочь, произнесла она.

– Она там так и висит?

– Нет. Я попросила Старки снять ее.

– А где она теперь?

– Я ему сказала, чтобы положил в кладовку.

– Где кладовка?

– Рядом с конюшнями. Надо через мастерскую пройти.

– Вас про картину спрашивали?

– Полицейские? Нет. По-моему, нет.

– Как думаете, почему картину порезали?

– Понятия не имею. Кошмарненькая картинка-то. Ну, или тоскливая.

* * *

Миссис Маккендрик оказалась дамой за шестьдесят, сухопарой, длинноносой, с седыми, зачесанными назад волосами. На столе у нее стоял компьютер. Слева, на уровне глаз, крепилась подставка с бумагой для записей. Справа в двух контейнерах лежали скрепки, кнопки, карандаши, степлер, дырокол, сургуч.

– Скажите, она не занята сейчас? – спросил Кэшин. – Я всего на несколько минут.

– В этой фирме принято договариваться о встречах заранее, – отрезала она, не отрываясь от клавиатуры.

Кэшин оглядел сумрачную комнату, оклеенную фотообоями с одинокими водопадами и тучными стадами на зеленых лугах, и почувствовал, что теряет терпение.

– Я не посетитель, – ответил он. – Я из полиции. Может быть, миссис Аддисон решит сама?

Стук по клавишам прекратился. Серые глаза обратились на Кэшина.

– Прошу прощения?

За спиной миссис Маккендрик появилась Сесиль Аддисон.

– В чем дело? – произнесла она. – Входи, Джо.

Кэшин прошел вслед, за Сесиль в ее кабинет. Она подошла к той стене, где располагался камин, оперлась о небольшой книжный шкаф, поерзала – такая худая, что вес ее никак не давил ни на кости, ни на сам этот шкаф.

– Садись, – пригласила она. – Ну что там у тебя?

Он передал ей список.

– Вот, по этим я уже звонил.

Сесиль пробежала глазами по рядам цифр и нахмурилась.

– Да это в основном зарплаты. Вот это… да, членский взнос клуба любителей скачек. Есть такой в Мельбурне, собирает взносы каждый год. Выписка с кредитной карточки… Сейчас-то мизер, не то что раньше… Это… это налог на дом в Северном Мельбурне, на Вуд-стрит. Каждый год выходило все дороже и дороже, не понимаю, чего он так к нему привязался. Там собирались «Товарищи». Я еще оформляла акт о передаче собственности.

– Что за дом?

– Скорее, зал. Сначала там проводились концерты какие-то, постановки. Музыкальные. А потом была штаб-квартира «Товарищей».

Сесиль захлопала по карманам в поисках сигарет. Сегодня они нашлись быстро – в сумке. Она вытащила одну, щелкнула зажигалкой «Ронсон», прикурила, глубоко затянулась, пыхнула серым дымом, зашлась в кашле.

– Расскажите мне о «Товарищах», – попросил ее Кэшин.

– Ну, деньги приходили от Эндрю Бичема. Знаешь, кто это?

– Нет.

– Было время, дед Эндрю владел чуть ли не половиной Сент-Кильды. Бичемов здесь считали настоящими господами. Да еще на той стороне Гамильтона земля была у них. Сейчас-то ее разделили, не помню, на четыре доли или на пять. А тогда к ним даже из королевской семьи приезжали. Аристократы, сэры, голубая кровь… В поло играли.

Сесиль посмотрела на сигарету, повернула руки ладонями вверх, потом вниз.

– Они, Бичемы, в Англии учились, – продолжила она. – Тут им, видите ли, не нравилось. И школы в Мельбурне плохие, и университет так себе. Эндрю ни единого дня в жизни не работал. Знаешь, его ведь наградили Военным крестом. А потом он женился на девушке из семьи Маккатчен, богатой почти как он и вполовину его моложе. Она повесилась в особняке в Готорне, а Бичема в тот же день хватил удар. Половина туловища совсем отнялась – ни ногой, ни рукой не мог шевельнуть. В конце концов он женился на медсестре из больницы. Выждав положенное время, конечно…

Кэшин слушал ее и думал, что хорошо понимает Бичема.

Тем временем Сесиль посмотрела в окно и продолжила:

– Медсестры – они вроде ангелов. Помню, после операции пришла в себя, ничего не соображаю, не пойму, где я, и тут это видение в белом…

Она помолчала.

– Миссис Аддисон, а «Товарищи»? – попытался вернуть ее к теме Кэшин.

– Ну да, ну да… О Рафаэле Моррисоне знаешь?

– Нет, и о нем не знаю.

– Он летал на бомбардировщике, давал жару немцам – ну помнишь из истории, Дрезден, Гамбург… Шлепал всех без разбору как мух – женщин, ребятишек, стариков, там и солдат-то почти не было. А когда приехал домой, ему было видение: научи молодых, чтобы не повторяли твоих ошибок, новый мир, все такое… Духовное совершенствование. Ну вот он и придумал своих «Товарищей». – Сесиль зевнула, прикрыла рот рукой и продолжила: – Да… Эндрю Бичем прослышал о «Товарищах» от Джока Камерона – они вместе воевали. Джок представил Эндрю и Моррисона старику Бургойну, а тот проглотил наживку – ведь старшие мальчики у него погибли – и построил свой лагерь как раз на этом самом месте, на земле Бургойнов. Тогда, в конце пятидесятых, я уже работала в фирме.

– Что-то я не пойму, кто такой Джок Камерон?