Расколотый берег

И тут собаки обернулись и ринулись к нему, да так, что от быстрого бега уши их развевались на ветру, точно флаги. Добежав, они запрыгнули на него и, обнимая лапами, счастливо завизжали.

— Дейв! — крикнул он.

Ответа не было.

— Де-ейв! — повторил он уже громче.

Дейв слегка повернул голову, но не остановился.

— Ладно, починим эту чертову развалину!

Ребб пошел дальше, но поднял правую руку с выставленным вверх в знак одобрения большим пальцем.

* * *

Телефон зазвонил, когда он делал себе бутерброд.

— Джо, пора завязывать с этим делом, — произнес Виллани. — Игра окончена.

— Почему это окончена? — спросил Кэшин. — Потому что Донни утопился? Так это же не признание. Это обвинение местным дуболомам.

— Ты Бобби Уолша вечером по телевизору видел?

— Нет, — ответил Кэшин и сел за стол.

— Отстаешь от жизни, сынок. Мы, оказывается, казнили трех ни в чем не повинных черных ребятишек. Прямо как на Голгофе, только рядом с Иисусом не разбойники, а сущие агнцы.[30]

— А можно…

— И еще, — продолжил Виллани. — Кое-кто поговорил кое с кем, а этот кое-кто поговорил с депутатом, ну а уж депутат — со мной. И знаешь о чем? О том, что вчера ты ездил в дом Бургойна.

— Ну и?

— Меня спросили, какого черта мы забыли в «Высотах».

— Работали, больше ничего. Эрика, что ли, пожаловалась?

— Там повсюду видеокамеры. Зачем тебя туда понесло?

— Разнюхать хотел. Помнишь, что такое «разнюхать»? Помнишь Синго?

— Поздно уже нюхать. Завязывай с этим делом, понятно?

— Не факт, что это сделали мальчишки, — сказал Кэшин то, чего говорить не собирался.

Виллани грустно присвистнул:

— Слушай, Джо, у меня столько всего — не расхлебаешь. И каждый день, да что там — ночь — все подваливает и подваливает. Не против, если мы обсудим твои соображения попозже? Как освобожусь, сразу же звякну. Лады?

— Лады, конечно.

— Джо…

— Да.

— Ты полицейский, Джо, не забывай. Не зацикливайся. Делаешь, что можешь, а потом двигаешь себе дальше.

Кэшин прямо услышал голос Синго.

— Здесь никто не сделал, что мог, — ответил он. — Вообще никто ни хрена не сделал.

— Отдохни, — посоветовал Виллани. — Я говорил, что тебе продлили отпуск? Депутат хочет, чтобы ты отгулял все положенные пять недель. Он очень волновался, как твое здоровье и вообще как дела. Он такой… заботливый. Я перезвоню.

«Не зацикливайся»… Слова, призванные напомнить, предостеречь. Но и ранить.

Кэшина вдруг затошнило, резкая боль в плечах прострелила шею, отдала в голову. Раньше, когда бывало совсем худо, эти симптомы означали, что еще немного — и появятся застывшие образы вроде негативов, отпечатавшихся на сетчатке, стоит лишь прикрыть глаза. Тогда ему казалось, что он начинает сходить с ума.

Он принял три таблетки, сел в большое кресло, откинул голову на спинку, прикрыл глаза, сосредоточился на дыхании и стал ждать. Боль не терзала его так, как прежде, отпустила и тошнота. Но подняться он смог только через час. Он вымыл лицо, руки, почистил зубы, прополоскал горло и отправился по пустынным дорогам в Порт-Монро, провожаемый равнодушными взглядами коров.

Кэшин припарковался у почты. В ящике его ждало четыре письма, все официальные. Никто не писал. Да и кто напишет? Нет таких, ни единой души. Он повернул за угол, в участок.

Кендалл сидела за столом.

— Не могу так, не могу, и все тут, — сказала она. — Привет, шеф.

— Охраняешь покой властелина?

— Так точно, сэр. Местным намекнули, что, если будут плохо себя вести, ты вернешься.

Кэшин прошел к своему месту, полистал журнал, перебрал официальные документы и стал смотреть через окно на задний двор.

— Пока ты здесь, могу отлучиться по своим делам? — спросила Кендалл.

— Давай, — разрешил Кэшин.

Не прошло и минуты с момента ее ухода, как дверь открылась и на пороге, с неуверенным видом начинающего грабителя банков, появился поджарый, словно гончая, молодой человек. Кэшин подошел к стойке:

— Чем могу помочь?

— Сказали к вам подойти, — ответил он и надвинул кепку на лоб.

— Ну, давайте поговорим. Как вас зовут?

— Гэри Уиттс.

— Так чем мы можем вам помочь, мистер Уиттс?

— У меня с девушкой проблемы, типа.

Кэшин сочувственно кивнул:

— С девушкой. Понятно…

— Угу. Не хочу, чтобы с ней что-нибудь стряслось. Моя девушка все-таки.

— А что за проблемы?

— Ну, у меня машина…

— Девушка и машина?

— Не то чтобы я хотел ее обвинить…

— Вашу девушку? Ну и не обвиняйте.

— Вы не думайте, я не засранец какой-нибудь. Не тряпка, нет. Я не такой.

— Что она сделала?

— Уехала в Квинсленд на моей машине. А теперь звонит и говорит, что не вернется. Познакомилась с чуваком из «Серферского рая». Карло, Марио, хрен знает, как его зовут. У него три забегаловки, ну, он и предложил ей работу. А она говорит, что я должен оставить ей машину.

— Это почему?

Гэри замялся и натянул козырек так, что его глаз уже было не видно, и промямлил:

— Она оформила ссуду.

Кэшин сразу все понял.

— И она же платит?

— Ну, пока что… Я ей все верну. Работу уже нашел.

— А как давно она платит?

— Ну, не знаю… Платит… Больше года точно… Почти два…

— Так чего же ты хочешь? — спросил Кэшин.