Расколотый мир

– По мне, тебе вообще не нужно краситься, ты и так яркая, – прямо сказала Ани. – Но почти все девочки через это проходят. Ты хотя бы не сделала волосы розовыми, как Марина. И я бы посоветовала тебе менее ярко подводить глаза, но и так неплохо. Поверь мне, после Марининых экспериментов меня мало чем можно удивить. Что касается украшений – местные девушки носят в десятки раз больше. На их фоне ты очень скромна. А к чему вопросы?

– Да так… – грустно протянула младшая Рудлог, усиленно глядя в сад. – Просто интересно.

– Каролина, – твердо позвала Владычица. – Посмотри на меня.

Шестая принцесса снова повернулась.

– Ты знаешь, как для меня важна репутация нашей семьи? – спросила Ани.

Каролинка кивнула.

– Если бы твой внешний вид не соответствовал твоему положению, я бы запретила тебе так появляться на людях, ты это понимаешь?

Каролина снова кивнула и неуверенно улыбнулась.

– Твой отец – дворянин из старинного рода, больше двадцати лет находившийся при дворе. Он, конечно, мягок с тобой и балует, но, если бы ты вела себя недостойно, он бы сказал. Вспомни, он всегда нам говорил, если мы были неправы.

– Я поняла, поняла, – поспешно проговорила Каролинка, подскочила к сестре и крепко обняла ее.

– И кто бы тебе это ни сказал, он просто дурно воспитан, – заключила ее проницательная старшая сестра. – Или нарочно хотел тебя обидеть. Неужели кто-то из Валиных ребятишек? Ты скажешь кто?

– Нет, – чуть виновато и угрюмо пробурчала Каролинка.

– Тогда решай свои конфликты сама. Но я бы посоветовала тебе избегать неприятных людей. И помни: тебя есть кому защитить.

– Угу, – неопределенно промычала младшая и с удовольствием постояла еще, обнимая любимую Ангелину. Теперь ее душа снова была спокойна.

Тафия

Послушник Вей Ши весь день тяжело работал, нет-нет да и поглядывая на оставленные шумной девчонкой художественные принадлежности. Охранники ее разумно бросились за ней: главное – уберечь подопечную, а не вещи. Но за ними, кажется, никто возвращаться не собирался.

В храм тек ручеек прихожан, и у каждого были вопросы, просьбы и чаяния. Наследнику императорского трона невыносимо трудно было находиться между простыми людьми с их мечущимся сознанием и беспорядочной энергией. Пусть дед закрыл Вею возможность видеть ауру, но он продолжал осязать стихийные токи, и нахождение в толпе словно отравляло кровь, проявляясь горящими щеками и ушами, головной болью, пятнами перед глазами. И это несмотря на то, что на территории храмов эманации Триединого приглушали и гармонизировали всю эту какофонию, оставляя от нее лишь слабое эхо!

Из-за особой чувствительности к несовершенству людей императоры Йеллоувиня ограждались высокими стенами и обширными садами фамильного дворца. Но правителю все равно не скрыться от подданных, поэтому с разрушающим воздействием эмоционального хаоса после публичных мероприятий справлялись медитацией. Если бы она давалась Вей Ши, он бы не впадал в ярость так легко и быстрее научился бы владеть собой. Но… увы. Ему никак не нащупать было точку спокойствия внутри – спасибо красной прабабке с ее беспокойной кровью. С каждой неудачной попыткой Вей Ши все чаще срывался – потому что организму нужно было освободиться от негативной энергии, а другого способа он не знал. И тем больнее от собственной ущербности и разочарования в глазах родных было наследнику, умеющему видеть красоту мира, ощущать его совершенство в тихие минуты и работать с токами стихий, когда сам он не был переполнен чужими, хаотичными всплесками сил.

К вечеру в голове стоял звон. Вей Ши очень проголодался, но в кормильне не осталось еды, и настоятель обители отправил монахов к Владыке Четерии с просьбой помочь продуктами.

– А с завтрашнего дня, – сказал он служителям и послушникам, – начнем разбивать огород за храмом. Посадим картошку. Я договорился, нам привезут семена из приграничной обители, что расположена в Йеллоувине. Здесь все должно поспевать очень быстро, а зависеть постоянно от милости Владыки неправильно. Людей будет становиться все больше, только на пожертвования мы их не прокормим.

Настоятель был родом из Тидусса: смуглый, седовласый, чуть горбатый, с проницательными темными глазами. По силе своей он должен был видеть и понимать, кто такой Вей Ши. Неизвестно, приглядывался ли он к ауре нового послушника, но в любом случае ни словом, ни делом особого отношения не выказывал и обращался с тем же благостным спокойствием, что и к другим людям, будь они служителями или посетителями храма.

Вей Ши вновь подметал двор, мрачно думая, что скоро и ему придется копаться в земле, и презирая себя за мысли о еде и слабость из-за голода. Приблизившись с метлой ко входу, он увидел, что рисовая булочка, уже подсохшая, так и лежит на чистой скамейке – никто на храмовой земле не взял бы чужого. От голода наследнику показалось, что он слышит невероятно вкусный запах сливочного масла с топленым сахаром.