Расколовшаяся Луна

— Тебе нужно начинать с малого, Эли. И это будет достаточно большим и могущественным. Таким могущественным, что это может тебя уничтожить. Можем мы сейчас поговорить о подготовке? — Колин оперся спиной на окно, но я в целях безопасности осталась сидеть на кровати. Я чувствовала себя довольно шаткой в коленях.

— Как я уже говорил, тебе нужно выяснить, какой возраст у Фрнацёза и сделать это в то время, пока Францёз ещё на корабле. Всё-таки я хочу, чтобы ты занималась этим не одна. Если Джианна достойна доверия, — это я ещё проверю — она будет тебя сопровождать. Лучше всего вам нужно будет заполучить доступ к его квартире. Большинство Маров сохраняют памятные вещи. Мне нужен, по крайней мере, примерный возраст.

Мне не подходил командный тон Колина, но я приветственно коснулась рукой лба, чтобы показать ему, что всё поняла.

— Хорошо. Я не могу сделать это сам, потому что тогда существует опасность, что он учует мой след. Дом Мара — это их территория, они сразу же заметят, что один из их сородичей был там. Вспомни зимний сад.

О да. Я знала, что он имел в виду. Первая встреча моего отца и Колина у нас дома. Они вели себя как альфа-волки, которые борются за свою добычу.

— Кроме того, мне нужно будет время, чтобы настроиться на схватку и мобилизовать свои силы. И в этот раз я хочу сделать это более неторопливо, чем с Тессой. Для этого мне понадобятся минимум три недели. В это время тебе нельзя ни видеть меня, ни говорить со мной. Я прошу тебя только написать мне письмо, в котором ты мне расскажешь, сколько Францёзу лет и в какой день должна состояться схватка.

— В какой день? — спросила я с удивлением. — Но как я могу определить его?

— Самое раннее — через три недели. День должны выбрать вы. Потому что ваше задание будет разжечь мечты Пауля, его мечты и желания, его тайные надежды — всё самое красивое. И это должно случиться в течение нескольких часов. Атака счастья. — Колин говорил так, будто речь шла о том, чтобы выбрать Паулю особенно красивую пару носков. Даже с этим мне было бы сложно справиться.

— О Боже. Я далека от того, чтобы быть экспертом в счастье. — Застонав, я провела рукой по волосам. Из-за постоянной близости Колина, они начали трещать, как будто я нахожусь под электрическим напряжением.

Уголки рта Колина бросили едва заметную тень, нежный намёк на улыбку.

— Мне очень жаль, тебе придётся попробовать сделать это. Вам нужно будет играть в судьбу. По-другому нельзя. В этом должно быть немного от того, что предлагает ему Францёз, смешанное с другими, настоящими чувствами. Чтобы разбудить жадность Фрнцёза, но так же его ревность и его гнев. В нём должно проснуться желание, высосать Пауля так, чтобы тот едва ещё жил, и Францёз был бы единственным, кто сможет снова вытащить его из этой подавленности. Как раз это и есть во всём самое коварное. Он может быть одурманен жратвой. Но его жадность станет моим преимуществом. Я нападу на него как раз в этот момент. Большего об этом я не могу сказать.

— Значит, нам нужно предоставить Паулю рай на земле и этим послать его на смерть. — Я вжала пальцы в матрас, но он так же уступил, как и почва под моими ногами. Голова так сильно закружилась, что мне пришлось на какое-то время закрыть глаза и засунуть голову между ног.

— Да. Вам нужно сделать это. Это русская рулетка, но единственный шанс. Я не могу помочь вам с этими приготовлениями, потому что так подвергну вас ещё большей опасности. Ты понимаешь это, не правда ли?

— Да, — сказала я глухо. — Конечно. Я не хочу, чтобы мой брат был у меня на совести, если что-то пойдёт не так. Но это не имеет значения. Нам нужно попытаться.

— Ещё кое-что, Эли. Я не знаю, насколько сильны телепатические способности Францёза. Я слышал, что у перевёртышей они выражены скорее слабо, потому что перевёртыши слишком сильно цепляются, чтобы открыть свой разум. Тем не менее, их телепатическая энергия в любом случае сильнее, чем у людей. Когда Францёз находится рядом с вами, вам нельзя думать ни обо мне, ни о том, что мы хотим сделать. Вы должны отвлекать себя, так хорошо, как только возможно.

Колин опустил веки, открыл окно и ставни и посмотрел в ночь. Прохладный, солёный бриз устремился в комнату, и где-то залаяла собака. Это могло бы быть идиллически. Ночь вдвоём в коттедже на Зильте. Но старый знакомый ужас взял надо мной верх. Единственный тот факт, что мы в этот момент всё равно ничего не могли сделать, а Пауль на корабле был в относительной безопасности — Тильман точно дал бы о себе знать, если бы что-то случилось или если Паулю стало бы хуже, уберегал меня от того, чтобы не взбеситься. Потому что это я с удовольствием сделала бы: бросилась бы на пол, размахивая руками и ногами, ревела бы и ждала, что кто-то придёт, кто поднимет меня и скажет, что всё будет хорошо. Только плохой сон. Ничего более.