Расколовшаяся Луна

— Мне… но… я ведь уже решила, — заикалась я, разрываемая между благодарностью и мрачным предчувствием. Что точно он имел в виду?

— Ты ведь сегодня утром уже сама намекнула. Если я вступлю в схватку, может случиться так, что я погибну в ней, но моя смерть не будет полезной. Что всё-таки Пауля нельзя будет спасти, может быть, даже Джианну, Тильмана и тебя. Это ты должна осознавать. Моя смерть является наиболее вероятной. Шансы Пауля пережить это немного лучше. Какие шансы выжить есть у тебя и Тильмана, зависит от вашего поведения в ближайшем будущем. У Джианны самая безопасная позиция. Пока.

— О Боже, мне плохо. — Я положила руку себе на живот, но тошнота была везде, доходила до моих рук. Она ослабила всё моё тело. — Это, должно быть, как раз подходит тебе, не так ли? Летом ты ведь так сильно хотел умереть. — У меня не было настроения ни для спора и точно ни для упрёков. Это была беспомощная попытка уменьшить мою панику.

— Но я не хочу умирать с сознанием того, что ты и Пауль последуете за мной, потому что Францёз в своей ярости всех уничтожит, кто как-то связан с ним. Что моя смерть повлечёт за собой другие. Поэтому в этом отношение я вполне заинтересован в том, чтобы выжить. И победить.

— О, хорошо. Это, по крайней мере, уже кое-что. — Потом моя строптивая оборона вдруг рухнула. На то, о чём Колин здесь намекал, я не потратила ещё ни одной мысли. Я считала, что Колин был сильнее, чем Францёз. В конце концов, Францёз был не Тесса. А теперь… теперь я узнаю, что моё желание должно стать моей погибелью?

— Это было бы для меня честью, быть отправленным тобой на смерть, — сказал Колин с ласковой иронией. — Просто было бы хорошо, если бы это хоть как-то помогло. И всё же — ты не оставляешь мне выбора, не так ли?

Мне стало внезапно холодно, когда я поняла, что он прав. Я не могла позволить ему выбирать.

— Но что я могу ещё сделать? — воскликнула я в отчаяние. — Я ведь не могу смотреть на то, как мой брат постепенно умирает, я не могу так! Что я буду от этого иметь? Я не могу любить за счёт других. Мне придётся взять на себя риск того, что ты умрёшь, даже если это убивает меня внутри! — Я прижала руку к груди, в которой слепо бушевала боль, как будто я потеряю Колина уже завтра. Или же сегодня ночью.

Колин кивнул.

— Я надеялся и боялся, что ты так решишь. И я прошу, прежде всего, только об одном: оставайся здравомыслящей и послушай меня внимательно. Я расскажу тебе сейчас несколько вещей о схватке, которые ты должна запомнить. У тебя есть ещё перед этим вопросы?

Он разговаривал со мной так, как будто мы готовились к военной операции, которая совершенно не затрагивала наши чувства. Объективно и спокойно. И очень определяюще — хотя его глаза постоянно светились и вспыхивали. Но его выдержка помогала мне держать моё волнение в узде.

— Да. Да, они у меня есть. Если вы убиваете… ну, если вы убиваете людей: как вы это собственно делаете? Есть специальные… методы? Я спрашиваю не только из-за Пауля. Но так же из-за папы. — Я посмотрела на Колина с вызовом.

— Я не знаю. Я ещё никогда не убивал ни одного человека. И никогда конкретно не размышлял, как это сделать. Наверное, более человечески, чем ты думаешь. У нас есть огромная сила, поэтому это не будет стоить нам огромного труда. Намного меньше, чем вам. Но методы были бы похожими.

— Значит, ты ещё никогда не… убивал? — Я испытала облегчение и была в то же время встревожена, услышать это. — Ни человека, ни Мара?

— Нет. Ты теперь разочарована? — Колин ухмыльнулся. — Я попытался убить Тессу. Этого для начала хватит. В остальном моя совесть чиста. Были ситуации, в которых я с удовольствием убил бы человека или нескольких — ты знаешь, о чём я говорю, — но я был для этого слишком слаб.

— У тебя, значит, нет опыта в убийстве?

— Мары убивают людей, чаще всего, из-за завести к пище, или потому что люди их заметили. Я заботился о том, чтобы они мне не замечали, когда питался ещё человеческими снами. А моя зависть к пище у меня под контролем.

— Хорошо, — сказала я медленно. — Опыта нет. Не убивал ни Маров, ни людей. Я рада этому, действительно рада. Но…

Колин снова начал ухмыляться, когда изучил моё нерешительное выражение лица. Я посмотрела на него испытывающе.

— Чертовски не крутой твой хозяин тьмы, правда? — Улыбка Колина расширилась в усмешку. — Я теперь утратил для тебя свою эротическую привлекательность?

— Э-э, нет, — постаралась я быстро опровергнуть то, что так смотрела на него. — Я только думала, что демон… что убивать…

— … его предназначение, и ему это легко сделать? Может быть. Я не хочу отрицать этого. Для тебя мне понадобиться две секунды, самое многое, три.

Инстинктивно я отодвинулась немного назад к изголовью кровати. Колин наблюдал за мной расслабленно, но его веселье быстро исчезло.

— Знаешь, Эли, я помню очень хорошо, как моя мать в первые недели моей жизни пыталась неоднократно оставить меня на морозе, на холме фей. И я помню так же её объятое ужасом лицо, которое смотрело на меня, когда она на следующее утро находила меня, а я всё ещё был жив.