Раскрепощение

Бен — белый католик средних лет, воспитанный в патриархальной культуре и твердо намеревавшийся продолжить эту традицию в своей семье. Он не ожидал, что кто-то, не говоря уже о его послушной маленькой дочери, обратит внимание на его бредни. Сможет ли он подавить эгоизм и самодовольство, столь присущие этой личности, и наладить новые, более здоровые отношения с Белль, еще предстоит выяснить.

Однако ее смелый поступок в тот вечер дорого ей обошелся. Всю неделю она была похожа на тень самой себя. Не могу себе представить, как сильно сказался на ее теле стресс и эмоциональная травма. Пару раз у нас был секс, и это было невероятно. Интимно. Почти духовно. Это был способ укрепить нашу связь, доказать, что мы доверяем друг другу, и признаться в любви.

Но в этом не было ничего непристойного.

И хотя это не проблема, крошечная часть меня обеспокоена тем, что Белль снова пересматривает свои моральные принципы.

Что, хотя она недвусмысленно отстаивала свое право владеть своей жизнью, своим мозгом и своим телом, она втайне беспокоилась, что те непростительные вещи, которые говорил ей отец, могут всплыть на поверхность, если она снова зайдет слишком далеко в то, что она считает тьмой.

Я не заходил в «Алхимию» всю неделю, даже днем. Мы не обсуждали, когда она хотела бы начать сеанс «Адьес», по поводу которого была так взволнована. Я никогда не буду навязывать Белль свои планы, но не хочу, чтобы она отказывалась от удовольствия, отрицала свои собственные желания, потому что ее заставили чувствовать вину за то, что она их имеет.

Я не могу видеть ее запуганной и пристыженной.

Я хочу увидеть ее чертовски бесстыдной.

Последние пару часов она провела на роскошном массаже всего тела. Похоже, пришло время обратиться за профессиональной помощью, чтобы снять все накопившееся напряжение с ее тела. Я расслабляюсь на кровати в нашем старомодно обставленном номере и читаю какой-то скучный стратегический отчет Morgan Stanley о перспективах мировых фондовых рынков, когда дверь открывается.

Это Белль. Она улыбается. Ее волосы распущены и растрепаны. Насколько я мог догадаться, ее кожа головы не ускользнула от пальцев массажиста.

Довольное выражение ее лица заставляет меня улыбнуться. Я бросаю отчет об исследовании на пол и закидываю руки за голову.

— Ты выглядишь расслабленной.

— Я похожа на тряпичную куклу, — говорит она. — Это было невероятно. — она подходит ко мне, и то, как она плавно движется, голод в ее глазах, когда она оглядывает меня в одних плавках, словно я кусок мяса, вызывает у меня интерес.

— Хорошо, — растягиваю я слова. — Увидела что-то, что тебе понравилось?

— О да. — она забирается на кровать и садится на меня верхом, а ее халат распахивается.

Я удивленно поднимаю брови.

— Ты ходила в спа в одном халате?

— Нет. На мне было бикини, помнишь? Но оно промокло во время сеанса гидротерапии. Оно в сумке.

— Хм-м. — вид ее золотистой кожи вызывает у меня возбуждение. Ее халат распахнулся почти до пупка и скользит вверх по ногам. Я могу увидеть все за три секунды, если захочу. Но больше всего меня отвлекает ее лицо. Ее поведение.

— Но я вернулась голой, — говорит она, ухмыляясь.

Что-то меняется. Она прошла через весь гребаный отель в одном халате. Чтобы вернуться ко мне. И она довольна собой.

Я встаю на ноги.

— Ты очень плохая девочка. Они, наверное, подумали, что ты проститутка. — провожу руками по ее бедрам, распахивая халат еще больше. И жду.

Она колеблется всего секунду.

— Они сказали, что джентльмену из номера «Леди Астор» требуется обслуживание.

Мы смотрим друг на друга.

— Они чертовски правы, — рычу я. Срываю с нее халат и оставляю голой и оседлавшей меня.

Ебать, она идеальна. Ее сиськи такие высокие и округлые, а уже затвердевшие соски выглядывают из-под волос, что выглядит так, будто ее только что трахнули. Ее колени широко расставлены на кровати. Я точно знаю, какой найду ее, если просуну руку между ног, и не могу удержаться, чтобы не сделать именно это.

Наклоняюсь вперед и провожу кончиком пальца спереди назад по уже набухшему бутону ее клитора, по идеально гладкому шву к входу в ее влагалище. Она просто рай. Белль стонет, протяжно, низко и с дрожью, и этот звук отдается прямо в моем члене.

— Приятно? — хмыкаю я.

— Да, сэр, — хнычет она, и, черт возьми, женщина, которую я люблю, которая является моей добровольной шлюхой, почти невыносима. Я снова обвожу ее вход, просто чтобы услышать ее стон.

— Ты хочешь большего?

— Да, пожалуйста, сэр. — она скользит по моему пальцу, но я убираю его.

— Тогда сядь мне на лицо, — говорю ей. Жестом предлагаю встать на колени, затем опускаюсь еще ниже, между ее ног, так что моя голова оказывается на подушках, и лежу, вытянувшись на кровати. Я поманил ее пальцем. — Я сказал, иди сюда.

Она заползает на кровать. Обхватываю руками ее колени и нетерпеливо притягиваю к себе.

О, боже.