Раскрепощение

— Белль, познакомься с Алексом, — говорит Рейф. От меня не ускользает ни резкость его тона, ни то, как его рука крепче обнимает меня за плечи в кабинке, которую мы делим с Мэдди, Женевьевой — Джен, Каллумом и Заком. Уже и так странно сидеть здесь напротив парня, с которым у меня были близкие отношения и с которым Мэдди на самом деле переспала. Хотя не могу сказать, что Мэдди или Каллума хоть сколько-нибудь беспокоит кровосмесительный характер нашего собрания.

Я перевожу взгляд на блондина, который стоит у нашего столика и улыбается мне. Боже правый, он действительно красив. Рейф не обманул. В нем определенно есть что-то от «Маверика». Привлекателен, да.

Жаль, что он не тот великолепный, угрюмый на вид, темноволосый дьявол, чье бедро касается моего и который покорил мое сердце. Тем не менее. Он сексуален. Безумно странно осознавать, что этот парень мог быть тем, кому я отдала бы свою девственность. Его пенис мог бы быть внутри меня, Алекс мог бы прижиматься ко мне всем телом, когда толкался бы в меня. Эта мысль одновременно завораживает и ужасает. Несмотря на это, он довел меня до оргазма своим языком, и я не могу смириться с этим фактом в данный момент.

— Рад видеть тебя, Белль, — произносит он, его голубые глаза блестят, когда он наклоняется вперед, чтобы пожать мне руку.

Я ценю, что он сказал «рад видеть тебя», а не "рад познакомиться", что было бы неуместно. И не добавил "снова", что было бы жутковато. Нет, он все понял правильно. Очевидно, что он джентльмен (несмотря на его склонность к секс-клубам, конечно, потому что новая, эмансипированная Белль никого не осуждает).

Я стремлюсь к дружескому нейтралитету и пожимаю руку в ответ, ища спасения в самом старом и ни к чему не обязывающем риторическом вопросе в истории английских приветствий.

— Как дела? — спрашиваю я.

Он, будучи таким же англичанином, как и я, понимает, что мне на самом деле неинтересно и игнорирует вопрос. В его лице читалось одобрение, но не навязчивость, за что я ему благодарна.

Мы все ведем вежливую светскую беседу, прежде чем Алекс указывает на «Двойные двери Судьбы» и объясняет, что пошел в игровую комнату.

Он пошел заняться сексом.

Боже, это место такое странное.

Не то чтобы он был один. Мы с Рейфом, наверное, скоро зайдем в соседнюю комнату и воспользуемся удобствами. Если Мэдди и Каллум в конце концов не окажутся там, ни вместе, ни по отдельности, я готова снять шляпу.

Единственные неизвестные — Зак и Женевьева. Женевьева держит свои карты при себе, а Рейф рассказал мне невероятно трагическую историю Зака. Мое сердце обливается кровью за него и его маленьких девочек. Не могу себе представить, как тяжело ему, должно быть, каждый день делать шаг за шагом. Он такой красивый парень, у него волосы еще темнее, чем у Рейфа, и великолепные голубые глаза, под которыми залегли фиолетовые тени хронической усталости.

Он тише остальных — не то чтобы сложно быть тише Каллума. Зак, кажется, в основном довольствуется наблюдением, но когда Мэдди говорит, я замечаю, как он бросает на нее долгие косые взгляды.

Мэдди — причина, по которой мы здесь. На следующей неделе она присоединится к «Алхимии», чтобы занять должность администратора и будет управлять их социальными сетями. Не могу дождаться, когда увижу ее в Instagram. Это будет потрясающе. Она уже уволилась со своей временной работы и наслаждается несколькими выходными.

Они с Джен много общались. Я знаю, что Мэдди настраивала себя на то, чтобы подать заявку на должность ведущей в самом клубе, но мне кажется, что администратор ей больше подходит. Она чрезвычайно коммерциализирована и гораздо более эффективна, чем кажется, и я знаю, что она отлично справится с работой.

И вишенка на торте? Она получает членство в «Алхимии» как часть своего пакета, так что сможет приходить сюда, когда захочет.

Мы здесь, чтобы выпить за Мэдди, и, несмотря на неловкость, вызванную присутствием Каллума и Алекса, я радуюсь этому. Это люди Рейфа, и я намерена познакомиться с ними поближе. Очень заманчиво списать Каллума со счетов как добродушного болвана, но Рейф говорит мне, что он один из самых добрых и великодушных людей, которых он знает.

Мэдди — в центре внимания, и она в своей стихии. Она одета в крошечное мерцающее черное платье. Ее кожа светится так, что невозможно представить, насколько она красива, а ее серо-зеленые глаза огромные и ясные. У неё такие милые губы, верхняя губа изогнута в высокую дугу амура, и если бы я когда-нибудь соблазнилась поцеловать девушку, это была бы она.

Она перекидывает волосы через плечо. Они прямые, блестящие и цвета молочного шоколада. Она втиснулась между Заком и Каллумом, рассказывая историю об одном из титулованных парней из хедж-фонда, в котором она работала на временной основе. Ее руки двигаются так же быстро, как и ее слова, и она вызывает у всех приступы смеха. В такой момент ей просто нет равных — она сияет, как никогда раньше.