Читаем Распад атома полностью

Я листаю этой жизни книгу Так спокойно, так неторопливо. Я, как прежде, неподвластен мигу, Чье дыханье суетно и лживо.

Что ж, пойди найди мои высоты В этой искалеченной Вселенной. Имя есть, а прочее - пустоты... Есть лишь имя... то, что незабвенно.

* * * Сохраняя странную надменность, Ты глядишь из окон отстраненно. Веришь ты в мечты своей нетленность Так легко, светло и обреченно.

Шорох, смерть в замке ключами "шарит". Все равно ведь попадет когда-то... И тебя мучительно изжарит В безнадежном пламени заката.

Только ты блаженно улыбнешься, И шагнешь в межзвездное сиянье... И стихотвореньем обернешься, Или просто, разочарованьем.

* * * Строку, что кажется неверной, Я перечеркиваю снова, А может, сердце не готово К ее тоске святой, безмерной.

Я равнодушно забываю Вселенную, что пала низко... А может, я не понимаю Как будущее стало близко.

* * * Стряхнув с себя извечную дремотуПроклятье зачарованного места, Ты без конца разгадываешь: кто ты? И делаешь загадочные жесты.

На месте уничтоженных иллюзий Ты строишь вновь обманчивые зданья. Ты посвящаешь строки легкой музе, И споришь с бесконечным мирозданьем.

И в поисках шального вдохновенья Выходишь в вечность, будто на минутку... Коварная эпоха отчужденья Вот так с тобой сыграла злую шутку.

* * * Счет дням теряешь постепенно Во тьме сомнений и обид. Лишь одиночество Вселенной Тебя от гибели хранит.

И нет ни холода, ни снега, Ни песен медленной весны... А только бесконечность бега, Да безысходность тишины.

* * * От жизни пустой и неяркой, От грусти своей неумелой Не жду никакого подарка. А просто шагаю я смело К весеннему небу, где грезы Блеснут, как в фонтане монетки, Где к звездам протянут березы Свои шаловливые ветки.

* * * От скуки небо смотрит свысока, И поднимается тоска из кресел. День пролетел - бессмысленно-невесел, Ночь скроет все - надменна и легка.

Мне кажется, что снова неспроста Я брошен в этот мир предновогодний... Он мог бы называться преисподней, Когда б не видел дальний свет креста.

* * * Твое изображенье стерто, И гаснет в тысячах зеркал. А жизнь твоя - насмешка черта, И ночи ледяной оскал.

Ты гибнешь в бездне фарисейства, На грани сумасшедших снов. Ты так устал от злого действа На протяжении веков.

Тобой звезда упрямо вертитНад счастьем светит и дрожит... Но мир твой одинокий к смерти Давно торопится, бежит...

* * * Твой голос опять растворяется В безмолвье бездушных веков. Твой след одиноко теряется В безбрежности русских снегов.

Но только лишь в этом забвении Тебя настигает звезда, Тебя настигает прозрениеТы спрятан в нигде, в никогда.

* * * Упадок сил, упадок настроенья. Ни одного желанья, ни движенья. Лишь медленные тягостные сны В болезненных объятьях тишины.

И блекнут вновь предметов очертанья, И все ясней кошмар воспоминанья... На фоне ускользающего дня Бессмыслица проведала меня.

* * * Что ж, опять уходят в ночь мальчишки, Прочитав трагические книжки.

Рвет сердца постылая эпохаСказки все кончаются так плохо.

Только вновь погибшие поэты Пишут боли светлые сонеты,

Приближаясь к нам, почти без стона, Словно для прощального поклона.

* * * Шедевры творчества появятся, Когда очнется ото сна, И с саморазрушеньем справится Моя великая страна.

А если нет... зачем пророчества? Зачем же воздух сотрясать? Когда сплошное одиночество, И слова некому сказать.

* * * Я исполнен покоя, чему-то таинственно рад. Это снова душа потерялась в далеких снегах. Это холод сжигает мне сердце, почти как закат. И какое-то имя звенит на замерзших губах.

Я смотрю в темноту, и за полночь цепляется взгляд, И Вселенная сна продолжает творить чудеса: Разрешает мне слышать какой-то иной звукоряд... Это гибели весть, это смерти моей голоса.

* * * Нет, правда, поэтов иных повторять

Мне стоит едва ли. Писать, что все прошлое было зря,

Петь оды печали.

Вот если бы в точности все пережить,

Что было с другими. Чтоб после от имени их говорить

С ночами глухими.

* * * Слезы дождя остаются на ликах окон. Капли дождя остаются в ладонях твоих. Где твое место в потоке безумных времен? Где твое место в потоке столетий лихих?

Небо твое разрушается день ото дня, Нежность растрачена в сумерках по пустякам. Стоит ли верить явленью ночного огня? Стоит ли верить рассыпанным белым листкам?

Нужно поставить события в правильный ряд. Нужно припомнить давно ускользающий сон... Капли пролитой крови как звезды горят. Слезы твои остаются на лике времен.

* * * Я любуюсь черным светом, Я разгадываю сны. Слышу я, как вся планета Просит вечной тишины. Я смотрю, как море боли На просторе разлилось. И ветра поют о воле, Как о том, что не сбылось.

Я закручиваю нити Скучных лет, ненужных встреч. Я из лживости событий Только смех сумел извлечь. Словно смысл исчез когда-то, В бесполезной суете. И мечта тоскою сжата, И распята на кресте.

Жизнь все более жестока, Все нелепей с каждым днем. И душа летит до срока В зазеркальный водоем. Смерть изысканно и просто, Не скорбя и не любя, Поэтапно, тост за тостом, Исповедует тебя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Тень деревьев
Тень деревьев

Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) — выдающийся русский советский писатель, публицист и общественный деятель.Наряду с разносторонней писательской деятельностью И. Эренбург посвятил много сил и внимания стихотворному переводу.Эта книга — первое собрание лучших стихотворных переводов Эренбурга. И. Эренбург подолгу жил во Франции и в Испании, прекрасно знал язык, поэзию, культуру этих стран, был близок со многими выдающимися поэтами Франции, Испании, Латинской Америки.Более полувека назад была издана антология «Поэты Франции», где рядом с Верленом и Малларме были представлены юные и тогда безвестные парижские поэты, например Аполлинер. Переводы из этой книги впервые перепечатываются почти полностью. Полностью перепечатаны также стихотворения Франсиса Жамма, переведенные и изданные И. Эренбургом примерно в то же время. Наряду с хорошо известными французскими народными песнями в книгу включены никогда не переиздававшиеся образцы средневековой поэзии, рыцарской и любовной: легенда о рыцарях и о рубахе, прославленные сетования старинного испанского поэта Манрике и многое другое.В книгу включены также переводы из Франсуа Вийона, в наиболее полном их своде, переводы из лириков французского Возрождения, лирическая книга Пабло Неруды «Испания в сердце», стихи Гильена. В приложении к книге даны некоторые статьи и очерки И. Эренбурга, связанные с его переводческой деятельностью, а в примечаниях — варианты отдельных его переводов.

Андре Сальмон , Жан Мореас , Реми де Гурмон , Хуан Руис , Шарль Вильдрак

Поэзия