Распад Золотой Орды

О деятельности Нуратдина по восстановлению Монгытского. юрта много говорится в Караногайской редакции «Сказания о Едигеи и Тохтамыше», как памятнике появившемся вскоре после смерти Нуратдина. В «Сказании» в основании Ногайской орды главную роль приписывается не столько самому Едигею, сколько его сыну Нуратдину. Из сказаний видно, что претензия его на главенство над Монгытским юртом вызвало резкое недовольство со стороны представителей других знатных родов. Вспомнили о незнатном происхождении Едигея и его потомков, не принадлежавших к потомкам Чингис-хана. В связи с этим сторонникам Нуратдина пришлось «обосновать» права Нуратдина на главенство ордой, наскоро составить генеалогию Едигея. Отвечая недовольным элементам, Нуратдин тогда говорил: «Я от рождения видел и признал одного единого бога, сам бог меня всюду покровительствовал, а что я не из рода Чингис-хана, то это меня ничуть не угнетает, ибо я из племени славного Хочах — мата-Бобы Тулика»[856]. По указанию Нуратдина тогда же была составлена генеалогия Едигея и его приемников якобы являющихся потомками то ли Средне-азиатского мистика Ходжа Ахмета Ясави, умершего в 1166 г., то ли потомкомсамого Магомета.

Несмотря на то, что Нуратдину удалось несколько восстановить Монгытский юрт, тем не менее он не был объявлен князем Ногайской Орды. В официальной генеалогической таблице ногайских князей и мурз о нем говорится только как о мурзе, а не о князе ногайском. В родословной книге татарских ханов в разделе «Начало орды Ногайской и родословная князьям и мурзам ногайским» читаем: «Мангыт сильный Едигей князь, а у Едигея князя дети Мурадин (Нурадин) мурза да Мансырь князь, а у Нурадин мурзы дети Оказ князь»[857].

Матвей Меховский приписывает окончательное оформление Ногайской орды сыну Нуратдина-Оккасу (Воккасу). «После того, как Оккас (Воккас), выдающийся слуга и воин великого хана, имевший 30 сыновей, был убит, — пишет Матвей Меховский, — сыновья его (Воккаса) отделились от главной Заволжской орды и поселились около замка Сарай (т. е. Сарайчук — МС), лет за 70 или немного меньше до нынешнего (1517) г. Вскоре они до чрезвычайности разрастались так, что в наше время стали уже наиболее многочисленными и самой крупной ордой»[858]. Воккас, как уже было сказано выше при рассмотрении истории образования узбекского союза, был одним из главных лиц, рубивших мечом за Абулхаира, стал его старшим эмиром; однако он, предчувствуя ослабление узбеков, в 1447 г. отделился от Абулхаира и вернулся в Монгытский юрт, где был объявлен ногайским князем. В родословной ногайских князей и мурз он назван князем ногайским. Правда, он вскоре был убит агентами Абулхаира. После убийства Воккаса его брат Аббас был провозглашен ногайским князем.

Ногайская орда, окончательно оформившаяся в самостоятельное государство в 40-х гг. XVI в., особенно стала усиливаться в связи с ослаблением и разгромом узбекского, союза. Тогда многие из племени, ранее входившие в состав узбекского союза, присоединились к ногайцам[859]. При развале орды Абулхаира Аббас вместе с сыновьями Хаджи-Мухаммеда играли активную роль в захвате восточных владений Абулхаира в устьях р. Сыр-Дарьи, Аму-Дарьи и верховьях Иртыша[860]. В XVI в. владения мангытских князей граничили на северо-западе с Казанским ханством по рекам Самарке, Кинели и Кинельчеку. Здесь находились их летние пастбища («летовище»)[861]. Башкиры и остяки, жившие у р. Уфы, платили ногайцам дань[862]. На северо-востоке Ногайская Орда граничила с Сибирским ханством. По словам Г. Ф. Миллера, район, лежавший юго-восточнее Тюмени, назывался Ногайской степью[863]. Известный казахский ученый первой половины XIX века Чокан Валиханов рассматривал Алтайские горы, как пограничную линию, отделяющую Казахское ханство от Ногайской орды[864]. В первой половине XVI в. ногайцы кочевали у низовья Сыр-Дарьи, у берегов Аральского моря, у Каракума, Барсункума и у северо-восточных берегов Каспийского моря[865].

От других татарских государств Ногайская Орда отличалась не столько размерами территории, сколько многочисленностью улусных людей. Матвей Меховский называет ее «наиболее многочисленной и самой крупною ордою». Сообщения Матвея Меховского подтверждаются актовым материалом середины XVI в. Ногайский князь в 30-х годах XVI в. мог располагать до 200 000 воинами, даже без участия воинских людей некоторых ногайских мурз. Обычно же у татар воинские люди составляли 60 % всего населения, следовательно, князь, располагавший 200 тысяч воинов, мог иметь 300–350 тысяч населения[866]. Правда, цифра 200 тысяч относится к XVI в., но если учесть, что в период образования Ногайской Орды Едигей тоже располагал двухсоттысячным войском, то можно допустить, что численность улусных людей ногайских князей была значительна и в более ранний период.