Распахни свое сердце (СИ)

Толик отсиживаться в сторонке не стал и, уступив тощую задницу Костенко ефрейтору, воспользовался гостеприимством чужого рта.

Утром, естественно, Варламов ни о чём не вспомнил, только поразился собственным приятным

ощущениям, будто он, наконец, спустил накопленное за время службы напряжение. Все участники

истории остались довольны в итоге, никто не пострадал, так что жалеть было не о чем.

— Не стесняйся, Дим, — Леонид широко улыбнулся. — Обычно ты более решителен.

Сизов неуверенно посмотрел на Финогенова, всё ещё не веря в происходящее, но тот с

непроницаемым выражением лица молча следил за своим начальником.

— Так не пойдёт! — фыркнув, владелец клуба уселся на ковёр, вытянув ноги и оперевшись на

заведённые немного назад руки. — Щербатый, иди сюда.

Толик, наклонившись, развязал шнурки и скинул кроссовки, засунув в них снятые носки. Стянув

футболку, он поднялся и спустил до щиколоток джинсы с трусами, вышагнув из них.

Дмитрий с жадностью смотрел на обнажающегося мужчину, отмечая сильно развитые мускулистые

руки и плечи, широкую волосатую грудь, намечающийся на боках лишний жирок, пока ещё не

оформившийся. Под волосяным покровом не было кубиков пресса, но и о пивном брюшке речи не

шло.

Встав на колени напротив раздвинувшего ноги Лёни, Финогенов притянул его к себе, жадно целуя и

зарываясь пальцами в густые волосы. Он не стеснялся Сизова, потому что чувствовал на себе

голодный взгляд, полный желания. Настоящие эмоции, чистые, прозрачные, лишённые лжи, возбуждали, подстёгивая и распаляя. Сейчас всё было острее и ощутимее, чем в их первую встречу, и

толчком к этому стал Костенко, связывающий между собой своих любовников. Щербатый слишком

хорошо знал Леонида, чтобы не понять его замысла. Признаться, ничего против он не имел, наоборот, именно в этот момент Толик был готов сорваться в пропасть. Грехопадение слишком

сладко и маняще, оно не позволяет отвернуться и не даёт возможности передумать. Есть здесь и

сейчас. Может, если бы не Лёня — это дитя порока — Финогенов всё ещё сомневался бы, стоит ли

связываться с Дмитрием, ведь он никогда не имел в любовниках таких состоятельных и

самодовлеющих мужчин, выбирая варианты попроще. Двух лидеров не бывает, к тому же они не

смогут разбежаться в разные стороны, раз поддавшись соблазну, и будут вынуждены сталкиваться на

работе. Но Костенко умел развевать все сомнения, вытягивая на первый план желание, что и делал

сейчас с присущей ему раскованностью.

Сизов, сняв пиджак и расстегнув рубашку, подошёл ближе, бесшумно ступая по ковру. Это было так

захватывающе и откровенно, что у него не находилось подходящих слов. Он всё ещё не решался

прикоснуться к Щербатому, потому что помнил тщетность предыдущих попыток. Устроившись

сзади Лёни, он заскользил руками по подтянутому телу, покрывая поцелуями загорелую спину. Ему

прежде доводилось пару раз участвовать в подобных оргиях, но ещё никогда этого не было на

трезвую голову и здравый рассудок, как сейчас.

— Разденься, — прохрипел Леонид, повернув голову. — Кожа к коже, Дим.

Этот пьянящий хрип сорвал условности. Нет, конечно, некое ощущение скованности перед

Финогеновым было, но теперь Сизов понимал, что не остановится.

Сбросив на пол рубашку, он долго возился с ботинками, шнурки на которых были слишком туго

затянуты, а потом ещё выпутывался из брюк, поспешно стягивал носки и чёрные боксеры, в которых

стало чересчур тесно.

Когда он вернулся к парочке, Костенко уже распластался на Щербатом, повалив того спиной на

ковёр. Дмитрий лёг на бок, подперев голову одной рукой, а другой — скользя по телу давнего

любовника для привлечения внимания. Лёня оторвался от Толика и потянулся к Сизову за поцелуем, приоткрыв припухшие губы. Целовался он так, будто вылизывал, но его партнёрам это нравилось, как и то, что он не ложился картинно на постели, раскинув ноги и томно постанывая, пока его

трахают. Совсем нет, Леонид, несмотря на телосложение, далёкое от богатырского, хрупкой

барышней не был, да и сам мог так заездить любовника, что его ещё и о пощаде попросят.

Доминировать с членом в заднице — это надо уметь, и Лёня был как раз из тех редких экземпляров, которые умели.

— В шкафу, — кивнув Финогенову, Костенко перебрался на Дмитрия, заставив его перевернуться

на спину. — Постарайтесь, мальчики, не разочаруйте меня.

Хмыкнув, Щербатый поднялся и, отойдя к стене, открыл шкаф, вытаскивая из тайника-коробки

несколько глянцевых квадратиков и смазку на водной основе. Он с удовольствием наблюдал за

двумя мужскими телами, сплетающимися на полу, а колом стоящий член требовал скорейшего

присоединения к ним.

Леонид сполз вниз, встав на четвереньки и приблизившись лицом к паху Дмитрия, заставив того

раздвинуть и согнуть в коленях ноги. Обхватив пальцами пенис, он сдвинул крайнюю плоть, полностью обнажая головку. Пустив немного слюны и размазав её языком, Лёня с вожделением

посмотрел на поблёскивающую кожицу, потому что ничто так не восхищало его, как вид