Распахни свое сердце (СИ)

Мужчина прошёл на кухню, отметив, что ужина не наблюдается, а грязной посуды в раковине

заметно прибавилось после его ухода.

Поставив чайник, он сел за стол и закурил, придвинув к себе пепельницу.

— Обязательно курить здесь? — растрёпанная, слегка подвыпившая Наталья стояла на пороге, уперев руки в бока. Судя по её внешнему виду, она не коротала вечер дома, а знатно повеселилась

где-то: короткое тёмное платье, чёрные чулки и уже поплывший макияж.

— Захотелось.

— Мне вредно дышать дымом!

— Не дыши, — Щербатый пожал плечами. Когда эта женщина являлась его любовницей без

претензий на что-то большее, их отношения были значительно лучше.

— На балкон мог бы выйти! — раньше она не позволяла себе говорить с ним таким тоном.

— Мог, — кивнул Финогенов, — но не захотел.

— Где ты шатался? — Наталья подошла к нему и выжидающе уставилась, сверля взглядом.

— Точно не там, где ты, — потянув носом, он даже сквозь табачный дым уловил запах чужого

мужского парфюма.

— Я у подруги была.

— Знаешь, Нат, — поднявшись и выключив чайник, Толик обернулся к женщине, задумчиво

рассматривая её и пытаясь понять, что такого особенного в ней, чего нет в других? Красота, за

которой абсолютно пусто. Усмехнувшись, он выпустил несколько колец дыма после глубокой

затяжки и ровным голосом произнёс: — А езжай-ка ты, дорогая, к своей подружке. Думаю, вам

будет весело.

— Не поняла?

— Собирай свои тряпки и дуй туда, откуда сейчас пришла. Так яснее? — затушив в пепельнице

окурок, Щербатый сел на стул, вытянув ноги, откинулся на спинку и прикрыл глаза.

— Ты сдурел? — Наталья занервничала и растерялась.

— Дорогая, я дико устал и хочу спать. Давай не будем задерживать друг друга?

— Объясни, в чём дело!

— Ты уверена, что хочешь этого? — Финогенов хмыкнул. Взглянув на неё, он равнодушно

продолжил: — Ты была вольна поступать так, как хочешь, когда нас ничего не связывало. Я тоже

верным псом тебя не ждал и монахом не был, но сейчас кое-что изменилось в наших отношениях, и, знаешь, я не готов стать хозяином борделя, — странно, но ему было всё равно. Спать хотелось

больше, чем думать.

— А ничего, что я твоего ребёнка ношу? — предприняла последнюю попытку Наталья.

Не выдержав, Толик расхохотался, закрывая ладонями лицо. Театральные подмостки, наверное, рыдают по его любовнице.

Кое-как успокоившись, он пристально посмотрел в её глаза и чётко произнёс на резком выдохе:

— Я бесплоден.

Пожалуй, именно это признание всегда было для него самым трудным. Когда-то его невеста

сбежала, узнав такие подробности, а ведь он её любил, очень любил.

— Ты… э… я… — женщина опёрлась ладонями о стол, чтобы удержаться на ногах. — Так ты знал?

— Да.

— И всё равно… Боже! — она осела на пол и вцепилась пальцами в волосы, протяжно всхлипнув, а

потом и вовсе взвыв, как совсем недавно выл Дик.

Она боялась взглянуть на человека, который был готов принять чужого ребёнка за своего

собственного. Это невозможно. Такие люди не встречались в её жизни. А перед глазами поплыли

кадры из их жизни. Он никогда не упрекал её, отпускал, снова принимал. Да, у них не было любви, но ей хотелось думать, что есть кто-то, к кому она может вернуться, если жизнь прижмёт. Мерзко, эгоистично, но в этом мире нужно крутиться, чтобы выжить.

Последний раз ей было стыдно очень давно, когда утром, проснувшись после очередной попойки с

друзьями, она оказалась голой и потрёпанной в кровати с двумя одноклассниками. И сейчас, как и в

тот момент, ей хотелось сквозь землю провалиться. Почему он такой? Почему этот человек не умеет

быть корыстным, завистливым и подлым? И внезапно у неё появилась злость на саму себя за то, что

не удержалась и ответила на звонок бывшего, согласилась на встречу, в очередной раз поддалась

ему, поверив пустым обещаниям, а потом вернулась сюда, рассчитывая, что Щербатый верной

собакой будет ждать её у порога, зажав в зубах тапки, потому что теперь они не просто любовники, а

потенциальные супруги.

Наталья обхватила руками его ноги и уткнулась в колени, разрыдавшись.

— Красивые женщины уходят гордо, Наташ. Не ломай стереотипы, — Финогенов погладил её по

волосам. Он не злился и не осуждал её. Ему было плевать. Предел человеческого терпения рано или

поздно наступает. Если бы не было этой попытки совместного проживания, если бы она не вернулась

после встречи с другим обратно, он бы по привычке вычеркнул её из своей жизни, а потом, спустя

время, возможно, снова провёл бы с ней несколько прекрасных ночей, потому что так было всегда, но теперь слишком многое изменилось. Теперь невозможно было сделать вид, что ничего не

произошло. Может, это было удачное стечение обстоятельств, способное разорвать, наконец, замкнутый круг, в котором они оказались, и закончить то, что толком не успело начаться.

Зачем издеваться над собой, если понимаешь, что ничего хорошего не выйдет?

Погнавшись за мечтой, Толик споткнулся, упал, ободрав ладони, но всё ещё верил, что когда-

нибудь…

— Прости меня, — Наталья крепче вцепилась в него.

— Мне не за что прощать, Нат. Я просто не хочу так.

— Я изменюсь, я…

— Не надо, — мужчина продолжал успокаивающе поглаживать её по растрёпанным волосам. —