Распахни свое сердце (СИ)

в карманы распахнутой куртки. Дик крутился возле его ног, виляя хвостом и пытаясь играючи

уцепиться зубами за штанину.

— Мне вдруг до зубного скрежета захотелось пирожков твоей бабушки, — Дмитрий поднялся по

ступенькам и встал напротив Толика, испытывающе глядя ему в глаза.

— Неожиданно, — Щербатый с трудом сохранял каменное лицо.

— Новогоднее чудо.

— Ну, заходи, чудо.

Глава 35

Локас вальяжно разлёгся на коленях Романа, млея от почёсываний за ушами. Эта рыжая тушка за

порцию ласки и кусок колбасы готова была продать последний клочок шерсти.

— Предатель! — тихо засмеялась Алеся, глядя на своего кота, казалось, вознёсшегося к небесам.

— Ему не хватает тепла, — с умным видом заключил Егор, жуя мандарин.

Олег, вошедший в гостиную, только хмыкнул и поставил на стол блюдо с ароматной курицей. До

полуночи оставался час, и помощь Татьяне в последних приготовлениях он взял на себя.

Старшеклассник чувствовал, что этот праздник станет особенным для его семьи и для него самого.

— Ты останешься сегодня? — Смирнов-старший бросил короткий взгляд на сына.

— Нет, я с друзьями договорился.

— Будь осторожен, ладно?

— Пап, мне не пять лет.

— Знаю, но всё же.

— Хорошо, — Олег кивнул. Конечно, ни к каким друзьям он не собирался идти, а вот провести эту

ночь с Женей было бы здорово. Она говорила, что праздновать будет в клубе с дядей, потому что

отношения в её семье тёплыми и располагающими к совместным торжествам не назовёшь, а Лёня

был единственным родственником, к которому она питала крепкие чувства.

Стоило хозяйке квартиры появиться на пороге, как блаженствующий Локас был бесцеремонно

спихнут Романом с колен. Мужчина поднялся, с восхищением глядя на брюнетку, успевшую

переодеться в тёмно-синее платье, подчёркивающее полную грудь и округлые бёдра.

— Думаю, можно садиться за стол, — она улыбнулась.

— Таня, вы шикарны! — присвистнул Олег, отодвигая для неё стул.

— Согласен, — выдавил Смирнов-старший, сглотнув.

— Спасибо.

— А где мои любимые тарталетки? — Егор, забавно сморщив нос, заглядывал во все тарелки и

салатницы.

— Опять чесноком вонять будет, а мне ещё спать с ним в одной кровати, — простонала Алеся.

— Я зубы почищу, — буркнул мальчик.

— У нас есть для вас новость, — переглянувшись с Романом, осторожно начала Татьяна. Глупо

было бы оттягивать этот разговор.

— Какая? — её дочь заметно оживилась, мгновенно позабыв об однокласснике, добравшемся до

пахучих тарталеток.

— Ну…

— Позволь мне? — шатен кивнул и обвёл взглядом детей. Не тратя время на подготовку, он

произнёс: — Мы с Таней теперь вместе, так что нам всем стоит привыкнуть к мысли, что мы одна

большая семья.

— Красава, батя! — Олег ударил ладонью по столу, широко улыбаясь. — Давно пора!

Егор пробормотал что-то нечленораздельное, поглощённый едой, и только Алеся замерла, сжав в

руке вилку, которая уже через пару секунд упала на пол. Слишком резко, слишком неожиданно.

Люди порой не хотят видеть очевидных вещей, а подростки обладают ещё более избирательным

вниманием, чем кто-либо другой.

Девочка посмотрела на фотографию отца, висящую на стене, а потом на замершую в ожидании

приговора мать и прошипела:

— Ненавижу! А как же папа?

— Лесь, я…

— Лучше бы ты умерла, а не он! — стул с грохотом упал, и Алеся скрылась в своей комнате, хлопнув дверью.

В воцарившейся тишине было слышно лишь тиканье настенных часов и поздравления звёзд эстрады

по телевизору.

— Чёрт! — Смирнов-старший вскочил и, обойдя стол, обнял за плечи женщину, по щекам которой

катились слёзы. Дети жестоки. Они причиняют нам самую сильную боль.

— С меня хватит! — рявкнув, Олег встал и пошёл следом за девочкой, обронив на ходу: — Не

вздумайте заходить!

Его колотило от злости. Всему есть предел, и этот предел наступил.

Распахнув дверь, он тут же захлопнул её за собой и устремился к Алесе, в истерике разбрасывающей

вещи.

— Вали отсюда! — она швырнула в него футболку. — Ты всё знал!

— Как же ты меня достала, мелкая эгоистичная дура! — вытащив из брюк, надетых по случаю

праздника, ремень, он сделал несколько шагов вперёд и, схватив девочку за руку, развернул спиной к

себе, наклоняя. — Мать отдала тебе всё и даже больше, а ты, неблагодарная тварь, говоришь, что

было бы лучше, если бы она умерла? — первый удар был слабым, но Алеся всё равно задёргалась, пытаясь вырваться. — Ты когда-нибудь задумывалась, каково было ей, когда погиб твой отец? —

второй удар, ощутимый даже через плотные джинсы, заставил школьницу громко вскрикнуть. —

Твоя мама самая замечательная, а ты… — без сожалений Олег снова ударил её пониже спины и

оттолкнул от себя. — Как у тебя язык повернулся? Она живёт ради тебя, из кожи вон лезет, чтобы

дать тебе всё самое лучшее!

— Урод! — девочка свернулась на полу калачиком, всхлипывая. Никогда прежде её не наказывали.

Это было не столько больно, сколько обидно и унизительно.

— Может быть. Только ты не лучше, — парень со вздохом сел рядом с ней. — Я завидую тебе, Лесь.

Таня так тебя любит… Моя мать никогда не нежничала, но, знаешь, я и со злости не пожелаю ей

смерти. Нельзя говорить такое.

— Она предала папу!

— Ты хочешь, чтобы она страдала? Тебе приятны её мучения?

— Нет.