Распахни свое сердце (СИ)

партнёршам он, используя одни только губы и язык, мог довести до оргазма.

Женю потряхивало от желания, поэтому, уловив звук разрываемой глянцевой упаковки, она

нетерпеливо качнула бёдрами и замычала.

— Горячая, — Слава выдавил немного смазки из тюбика на пальцы и отбросил его. — Расслабься,

— он наспех растягивал девушку резкими порывистыми движениями.

Копейкина протяжно застонала, выпустив изо рта член Олега, когда толстая головка начала

распирать кольцо сфинктера и тугой ствол мучительно медленно вошёл в неё, преодолев

сопротивление мышц. Ощущения были достаточно привычными, но не менее острыми от этого.

Последующие толчки Бессонова стали грубее и размашистее, что просто не давало Евгении

возможности сконцентрироваться на Смирнове.

— Не скучай, пацан, — Слава хмыкнул и потянул любовницу на себя, заставив подняться на колени

и прижаться острыми лопатками к его груди. — Зачехляйся, — он подмигнул старшекласснику.

Олег торопливо разорвал шуршащую упаковку, раскатал пахучий латекс по члену и под

замутнёнными взглядами своих соседей по койке лёг на спину, подложив под голову подушку.

Посмотрев на Женю, он выдохнул:

— Иди сюда.

Девушка, соскользнув с крепкого ствола, приблизилась к Смирнову и, уперевшись коленями в

матрац по обе стороны от его бёдер, плавно опустилась сверху, закусив припухшую нижнюю губу.

Ей хотелось вцепиться пальцами в широкие плечи, но жёсткая верёвка, стягивающая запястья, не

давала и шанса на это.

— Наклонись, — Бессонов устроился сзади неё, прижавшись вплотную.

Нагнувшись, Копейкина жадно припала к губам Олега, обнявшего её за талию. Она мычала в

поцелуй, когда Слава вновь входил в неё, придерживая за бёдра. Абсолютная заполненность, сковывающая дыхание, вышибала из головы все здравые мысли. Голый инстинкт, жгучее желание, теснота, запах латекса и тел, влажная от пота кожа, сильные руки, оставляющие на ней отметины, ломота в связанных запястьях, поцелуи, укусы, засосы, хриплый шёпот, стоны — для Жени всё

смешалось в какой-то фантастический коктейль чувств и эмоций.

Она не соображала, когда её партнёры менялись местами и выгибали тело своей любовницы под

всевозможными углами, от чего связанные руки неестественно выворачивались и немели. Копейкина

захлёбывалась коктейлем ощущений и тонула в гортанных рыках, стонах и пошлых хлюпающих

звуках. Она была для них никем и всем одновременно — ничтожество, чьи желания не учитываются, и богиня, которую хотят до одурения и ломоты в яйцах.

В какой-то момент девушка, находясь на грани между реальностью и чем-то непонятным, будто

перестала быть собой и закружилась в вихре обжигающих страстей, наблюдая за происходящим со

стороны. Это зрелище возбуждало: три переплетённых разгорячённых тела, подстраивающихся в

движениях друг под друга, сложились в единую картину, не требующую доработок и изменений —

идеально.

С липких, перепачканных спермой губ Жени слетали хриплые стоны, переходящие в вой на одной

ноте. Наслаждение, граничащее с болью, подбрасывало её на вершину, с которой она падала в

пропасть, ударяясь о каменное дно. Грех, разврат, пошлость, грязь и порок — незаменимые

составляющие удовольствия.

Измученная, измятая, с смешавшейся со слюной спермой во рту и подсыхающей на теле, дыша

через раз, Копейкина, свернувшись на скомканной, впитавшей в себя запахи страсти простыни, чувствовала полное удовлетворение и опустошение. Из неё выжали всё до капли.

Раскрасневшийся, уставший, но довольный Олег аккуратно развязал верёвку, освобождая руки

любовницы и растирая покрасневшие, с немного содранной в нескольких местах кожей запястья.

— Перестарались, — взглянув на красные борозды, покачал головой Слава. — Я принесу аптечку,

— собрав использованные презервативы, он вышел из спальни.

— Ты как? — Смирнов наклонился к любовнице и коснулся подушечкой пальца повреждённого

уголка губ.

— Никак, — вязкая белесая жидкость потекла по её подбородку. В этом не было красоты с точки

зрения эстетики, наоборот, что-то отвратительно развратное, но не отталкивающее.

— Жек, ты лучшая…

___

Женя резко распахнула глаза и села на кровати, потерянно озираясь по сторонам. Сон? Если так, то

он был пугающе реалистичным, потому что между ног нестерпимо зудело от желания.

На другой половине постели кто-то спал, с головой закутавшись в одеяло. Копейкина осторожно

откинула его и вздохнула с удивившим её саму облегчением — Олег.

События минувшей ночи нахлынули на неё мощной волной: клуб, алкоголь, танцы, Слава, злой

Лёня, улица, подъехавшее такси, решительно настроенный Смирнов, обжигающие взгляды двух

парней, нетерпеливые поцелуи… с Олегом.

Это был выбор? Выбор, перед которым её никто не ставил, но который она сделала на

подсознательном уровне. Она могла без каких-либо объяснений уйти с Бессоновым, но почему-то

осталась с хамоватым школьником. И не просто осталась, а бросилась к нему в объятия, едва он

вышел из такси, и в том же такси по дороге домой лезла с жадными поцелуями. Если забыть об

устойчивости Жени к алкоголю, её поведение можно было бы отнести к пьяным выходкам, но

забыть нельзя — она прекрасно понимала, что делает.