Распятые любовью

– Алло, мама, я тебя слушаю. Зачем ты звонишь на этот телефон? Ну да… потерял… новый пока не купил. Этот? Моего товарища. Мама… Ну, при чём тут возраст? Ну, да, пятьдесят пять! Ты чего? Опять за своё? Да просто знакомый. Прекрати! Прекрати немедленно! Иначе я брошу трубку. Повторяю, просто мой знакомый. Да, представь себе! Просто знакомый. Мама, ну, пожалуйста, прекрати. Почему тебе везде мерещатся одни пидорасы? Да-да… Конечно, никакого отношения не имеет. Точно…

Антон положил трубку и виновато взглянул на меня.

– Зря я позвонил ей с твоего телефона, она теперь не даст нам покоя. Ты можешь его временно выключить?

– Не могу, – замотал я головой, – у меня здесь все увязки по работе, бизнесу, – сказал я. – Да и просто некоторых людей подведу. Нельзя мне отключать…

– Прости, – сказал Антон, – я не думал, что так получится.

– Да ладно, – махнул я рукой, – как-нибудь переживём. Всяко бывает.

Мать Антона довольно скоро вычислила наш адрес. Зря Антон назвал наименование садового товарищества. Через два дня она позвонила в калитку. Я встретил её, поздоровался. Она, не ответим мне на приветствие, оттолкнула и направилась к входной двери.

– Извините, вы хотя бы представились, – вежливо сказал я.

– Представлюсь, не переживай, я тебе так представлюсь, всю жизнь помнить будешь. Где мой ребёнок?

– А где вы его потеряли? – ехидно спросил я.

– Она резко отворила дверь и с порога закричала:

– Антоша, сынок, ты где?

– Антон, потягиваясь, вышел из спальни, он узнал голос матери и потому отреагировал совершенно спокойно:

– Мам, тебе делать нечего, что ли? Ты чего сюда приехала?

– Собирайся, едем домой! – приказным тоном объявила она.

– Никуда я не поеду, – наигранно рассмеялся Антон. – Сначала выгнали, теперь тащите домой.

– Я тебя не выгоняла, – закричала женщина. – Что я могла поделать? Пойти против мужа?

– А сейчас я тебе зачем понадобился?

– Ты же мой сын, как это зачем? – опешила мать. – Мы одна семья.

– Ты хочешь, чтобы я всю жизнь у тебя под юбкой жил? Мамуля, ты забыла, что мне уже двадцать два года. И я не могу…

– Вот когда заведёшь себе свою семью. Пожалуйста, живи где хочешь, я тебе слова не скажу. А пока…

– Точно не скажешь? – перебил её Антон.

– Обещаю, – женщина подбоченилась и выставила ногу вперёд.

– Ну, тогда знай, что семью я уже создал, – он повернул голову в мою сторону, сделал небольшую паузу и добавил: – мы с Борисом, заключили однополый брак.

– К…ка… какой брак? – обомлела женщина.

– Однополый, – повторил Антон. – Мы будем жить вместе с Борисом.

– Ты чокнулся, сын? Ты в своём уме? Что такое говоришь? – женщина побледнела. – Ты будешь жить вот с этим… с этим старым извращенцем?

– Почему с извращенцем? – усмехнулся Антон. – Нормальный мужчина, гостеприимный, заботливый.

– Прекрати! – она не просто крикнула, а завизжала. – Немедленно прекрати, слышишь. Ты хочешь опозорить мать на весь свет?

– Мама, никого я не хочу позорить, успокойся. Я уехал из дома, у меня теперь есть жильё. Всё! Не мешай мне жить, не мешай мне быть счастливым?

– Счастливым? – женщина расплакалась. – А обо мне ты подумал?

– Мам, давай без истерик и трагедий, прошу тебя, – сын подошёл к матери и взял её за плечи. – Мама, не накручивай сама себя. Всё хорошо.

Женщина села на стул и закрыла лицо руками. Через несколько минут она встала и, не говоря ни слова, вышла на улицу. Я поспешил за ней. Уже за калиткой она, глядя мне в глаза, сказала:

– Не вернёшь мне сына, тысячу раз пожалеешь. Понял? Ты чего молчишь, козёл?

– Мне нечего вам ответить – тихо сказал я. – Он уже взрослый человек, но я попробую его уговорить.

– А чего тут уговаривать? Выгони его, и ему некуда будет деться.

– Сомневаюсь, – ответил я. В том-то и дело, если он не поедет домой, будет скитаться. А здесь он под присмотром, вы можете приезжать к нам в гости.

– Думай, Боря, думай. Спасибо за приглашение. Я приеду в гости. Обязательно.

Мы расстались, я вернулся в дом, подошёл к Антону и прямо сказал:

– Может, она права?

– В чём? – ухмыльнулся Антон.

– Ну, в смысле, может тебе переехать к ней? Одиноко ей…

– Борис, я понимаю тебя, ты сейчас говоришь вынужденно, или она тебя попросила. Но я хотел тебе сказать ещё до её приезда…

Он подошёл к окну и надолго умолк. Я не стал мешать. Через некоторое время он обернулся ко мне, на глазах у него блестели слёзы.

– Борис, в общем, думай, что хочешь, считай меня легкомысленным юношей, или дураком, не важно… Но я… я люблю тебя.

Он подошёл ко мне, крепко обнял и расплакался.

– Ну-ну, Тоха, успокойся, – я нежно хлопало его по спине, – успокойся, мой родной. Всё будет хорошо, мой мальчик.

– Ты любишь меня, Боря, скажи, любишь? – сквозь слёзы спросил Антон.

Пауза здесь было бы неуместна, и я ответил сразу:

– Конечно, люблю!

– И как же я уеду от тебя? Я не смогу жить без тебя.

Вечером мы пили чай и я решил аккуратно Антону намекнуть на кое-какие обстоятельства нашей совместной жизни.

– Всё хорошо, Антоха, но староват я для тебя, у нас ведь разница в возрасте тридцать три года.