«Распил» на троих: Барк — Ллойд-Джордж — Красин и золотой запас России

Понимая всю заинтересованность американцев в получении советского золота, Москва не стеснялась прибегать к помахиванию этой сладкой морковкой перед носом капиталистов, возбуждая у последних яростное желание как можно скорее ею полакомиться. «Мы не можем установить кредита, депонируя русское золото в американских банках, до тех пор пока существует опасность, что эти депозиты будут подвергнуты конфискации или другим ограничениям», — подчеркивалось советскими дипломатами в США. И главное: «Мы просим только одного: права покупать товары на американском рынке, отправлять их в Россию и платить за них [выделено мною. — С. Т.]»[1345]. При этом США определенно рассматривались Москвой как наиболее алчное, а значит, наименее политизированное и самое податливое к воздействию путем заурядного подкупа звено в цепи экономической блокады, которую Запад пытался набросить на шею России.

Ну какой же промышленник-капиталист устоит перед таким предложением? А дальше, как и положено, выставлялся длинный перечень того, что хотела бы видеть Москва со стороны Вашингтона. Тут и отмена запрета ФРС на акцептование тратт, выставленных на эстонские банки, и восстановление почтово-телеграфных связей, и свобода передвижения советских представителей, и контакты с американскими бизнесменами. Лихо, ничего не скажешь. А главное, как бы невзначай продвигалась мысль, что конкуренты не дремлют, что Красин уже давно в Лондоне и договаривается с Ллойд-Джорджем, а царский золотой запас пусть и огромен, но не бесконечен.

Конечно, все эти позитивные сдвиги в позиции Великобритании формально по отношению к Эстонии, а фактически к России объективно играли на руку Красину в ходе переговоров по торговому договору. К тому же Ллойд-Джордж не мог не учитывать тот факт, что и со шведами об аффинаже царского золота договорился все тот же Красин[1346]. А он подогревает колебания Ллойд-Джорджа, проявляя в своих письмах нетерпеливое стремление как можно скорее наладить реализацию российского золота… во Франции, причем за доллары, а потому неофициально. «Принимая во внимание, что покупка американской валюты во Франции контролируется правительством, приобретение сразу всего количества долларов, потребного для оплаты 3-х тонн, привлекло бы внимание. Поэтому покупатель не может взять сразу 3-х тонн, а хочет их взять постепенно партиями по 1 тонне»[1347]. Прекрасно понимая, что англичане читают его переписку, Красин, вполне допускаю, таким образом подзуживал своего партнера по переговорам действовать быстрее, ведь он определенно сознавал несерьезность обсуждаемых вариантов продажи золота французам. И что было делать Ллойд-Джорджу? Ведь как только начинаешь заниматься русским золотом, куда ни повернись, натыкаешься на Красина!

После первой, так сказать, «пробной» эстонской партии последовала поставка еще пяти — всего 688 723 стандартных унции (около 21 450 кг), что при эталонной цене в 3.17.9 ф. ст. (3 фунта 17 шиллингов и 9 пенсов) составило 2 677 400 ф. ст. Однако на самом деле рыночная цена тогда колебалась от 95 до 107 шиллингов за 1 унцию. Вся операция прошла в целом гладко, за исключением последней партии, которая прибыла в порт 18 марта 1921 г. Силовая установка парохода, на котором следовал ценный груз, вышла из строя. Экипажу пришлось непосредственно в открытом море перегружать ящики с золотом на другое судно, что добавило волнений и резко повысило расходы на транспортировку и страховку груза.

Все поступившее золото первоначально размещалось в Банке Англии, однако затем средства, вырученные от его продажи, по просьбе правительства Эстонии переводились в Банк Шотландии на его счет. Как мы знаем, Банк Шотландии что тогда имел, что сейчас имеет право эмиссии собственной валюты — шотландского фунта[1348]. Мне самому, будучи в Шотландии, приходилось регулярно пользоваться этой валютой наравне с английской. Часть российской золотой монеты реализовывалась непосредственно на бирже в Лондоне, причем у властей это не вызывало возражений, несмотря на то что она поступила в страну из Эстонии[1349].