Расплата

Билл захлопнул дверь и принялся тщательно осматривать комнату. На комоде стояла закопченная газовая горелка, ее ножки были покрыты сантиметровым слоем запекшейся грязи. Он вздрогнул и с отвращением отвернулся. В дальнем углу комнаты, закрывая часть окна, разместилась душевая кабинка со стенками из прозрачной пластмассы. Вот из-за нее-то администратор, наверное, и взял с него за комнату, как за номер-люкс. Билл открыл дверь, задребезжали хрупкие стенки. Увидел сток, забитый свалявшимися волосами, поморщился, захлопнул дверь и повернулся к окну.

Только с третьей попытки оно приоткрылось сантиметров на двадцать пять — дальше не пустила искривленная рама. Открывавшийся вид был нисколько не живописнее: в двух метрах от окна высилась мрачная стена, а в ней — как раз напротив — было маленькое, не больше двадцати сантиметров, оконце, скорее всего, из уборной. Он высунулся и увидел вертикальный ряд таких же окошек, а рядом с ними проходили проржавевшие трубы, из которых сочилась вода, оставляя на стене бурые подтеки. Билл закрыл окно и подошел к кровати, поставил на нее полосатую сумку и вынул оттуда туфли, одну-единственную вещь, оставшуюся от прежней жизни. Всю остальную свою одежку он по пути в эту гостиницу выбросил в мусорный ящик. Дешевые кроссовки уже натерли ноги. Держа в каждой руке по туфле из дорогой мягкой кожи, он внимательно осмотрел их и вырвал из одной из них язычок. Снова вернулся к окну, открыл его, высунувшись, посмотрел, не наблюдают ли за ним из верхних окон, и потер о шершавую наружную цементную облицовку сначала одну туфлю, потом другую. К концу этой операции кожа потеряла свой блеск и выглядела тусклой и старой. Туфли теперь своим внешним видом полностью соответствовали гардеробу от Тати. Билл снял кроссовки, надел туфли и вышел из комнаты.

Несколько секунд он стоял прислушиваясь, а затем бесшумно направился в угол Г-образного коридора. Казалось, сами поры здания источали тошнотворные запахи скученного жилья и грязной одежды. Вздрогнул, услышав чей-то громкий храп. Тонкая дверь комнаты, где спал храпун, отлично пропускала все звуки. Наверное, здесь половина кроватей всегда занята спящими, подумал Билл. Париж кишит гостиницами, подобными этой. Их несентиментальные владельцы разъезжают на длинных машинах германских марок, которые покупают на деньги, выжатые из рабочих-бедняков в обмен на свои жалкие услуги. Французы называют их очень остроумно и точно: продавцы снов. Они продают небольшой участок пола и водопроводную воду иммигрантам, одиноким людям, работающим посменно в метро, подметающим улицы. Бедняки снимают вшестером комнатушку приблизительно такой же площади, как и та, в которой только что поселился Билл, спят по очереди, придя со смены, на одной, никогда не остывающей постели. А когда они не спят и не работают, то не задерживаются в своих безрадостных и унылых жилищах, спешат на улицы, в мрачные, скудно обставленные бары, принадлежащие тем же владельцам гостиниц.

Билл завернул за угол коридора и увидел в конце его дверь запасного выхода. Он подошел поближе и тщательно изучил ее. Запертую на висячий замок величиной с мужской кулак дверь, возможно, отпирали не чаще одного раза в год, после звонка чиновника пожарной инспекции, который за взятку предупреждал хозяина о проверке. Все остальное время хозяин стоял перед выбором: соблюдать правила противопожарной безопасности (это в гостинице, где каждый постоялец готовил себе пищу на плите, питаемой баллонным газом, и выкуривал пачку сигарет за день или за ночь) или терпеть незваных гостей, проникших через открытые запасные выходы. Естественно, что хозяин предпочитал запирать их.

Билл обследовал все этажи, запомнил расположение комнат, благо планировка везде была одинакова. В гостиницу можно было войти или выйти только через парадный вход. Билл спустился к администратору, швырнул ключ на стойку рядом с пустым стаканом. Араб сидел, ссутулившись, на своем месте перед телевизором и перелистывал каталог порнографических видеокассет. Билл спустился по лестнице и вышел на залитую солнцем улицу.

Он постоял на тротуаре — новый жилец, знакомящийся с обстановкой, — заметил, что его с ленивым интересом ящерицы рассматривает старик, сидящий перед кафе «Белград». Их взгляды на мгновение встретились, и старик с глазами рептилии снова переключился на улицу. БМВ объехал «мерседес», выстрелив выхлопными газами. Билл, понурив голову, поплелся по улице, заглянул в два сомнительных бара, перешел дорогу и направился в третий.

Постоял на другой стороне, одной ногой в водосточной канаве. Мимо проследовала цепочка молчаливых девочек — от четырех до десяти лет. Темноволосые, темноглазые, все в одинаковых серых юбочках и блузках, они крепко держались за руки. Их сопровождали две бдительные молодые женщины в халатах и платках. Проходя мимо Билла, они опустили глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом, а он рассматривал их непроницаемые лица, опрятные халаты. Потом обернулся и проводил их взглядом: тоненькие, стройные, любой из них могла быть Кельтум.