Расплата

Он смотрел на них, и вдруг его озарило. Он понял, что́ давал своему народу Бухила, осознал, что вовлекло в его движение Кельтум и большинство арабской молодежи. При виде этих детей, спокойных и здоровых, дисциплинированных и уверенных в себе, становилось ясно, что они не пойдут по стопам своих родителей и никому не позволят унижать и оскорблять себя. Бухила, возможно, был негодяем, но то, что он делал для этих детей, заслуживало уважения.

Вот почему Лига национального спасения пользовалась широкой поддержкой: де Медем лучше других понимал, что эти дети с невинными личиками представляют серьезную угрозу. Его послания, четкие и ясные, доходили до людей, подобных владельцу гостиницы, где поселился Билл. Когда ребятишки, воспитанные в школах Бухилы, станут взрослыми, вряд ли какой-нибудь владелец трущоб сможет спокойно жить. С трудом оторвав взгляд от детей, Билл пересек тротуар и неуклюже вошел через широко открытую дверь в бар.

Зал был уставлен заляпанными столами и разнокалиберными кухонными табуретами. За одним из столов сидели двое мужчин с худыми морщинистыми лицами и играли в какую-то сложную карточную игру. Когда они разговаривали, их губы шевелились вместе с приклеившимися окурками, рядом стояли бутылки с пивом. Кроме них в баре было еще двое мужчин, один пил рюмку за рюмкой белое вино, наливая его из бутылки без этикетки, и перебрасывался шутками с барменом, а другой стоял, облокотившись на стойку, и что-то высматривал на донышке пустого стакана. Билл сел поодаль и промямлил, что хочет кофе. Не прерывая разговора с приятелем, бармен подал ему кофе, грохнув кружкой о серый металл стойки под самым носом Билла, извлек из-под прилавка бутылку и потряс ею над кружкой. Билл чуть заметно кивнул — как покупатель на аукционе, и бармен, лихо откупорив бутылку, долил ему в кружку на полсантиметра водки. Билл удовлетворенно хрюкнул, поднял наполненную до краев кружку и, с шумом прихлебывая кофе, словно от нечего делать, начал разглядывать прохожих на улице.

Он выбрал великолепный наблюдательный пункт: вход в гостиницу был как на ладони. Торчать возле стойки, попивая кофе или пиво, было любимейшим времяпровождением местной публики. Стой вот так и пей хоть до самого закрытия, и никто не обратит на тебя ни малейшего внимания. Билл отпил еще один маленький глоток кофе, и в горле запершило от дешевой водки. Хорошо бы вовсе не прикасаться к этому пойлу…

Он приступил уже к третьей кружке кофе и тут увидел, как из гостиницы вышел администратор с пустыми стаканами из-под чая, повернул налево и медленно пошел по тротуару. Проходя мимо витрины магазинчика, окликнул юнца в коричневом комбинезоне, склонившегося над выставленными на продажу овощами, и завернул в ближайшее кафе. Билл не спускал с него глаз. Вот он подошел к стойке, заказал выпивку, помахал рукой завсегдатаям, сидевшим где-то в темной глубине зала. Его сразу же обслужили. Юнец бросил свои вещи и поспешил присоединиться к нему. Билл подозвал бармена и не спеша расплатился.

По дороге в гостиницу он заглянул в окно бара. Администратор оживленно болтал с бакалейщиком и барменом. Перед ним на стойке стояла маленькая бутылка оранжада. Билл присвистнул от удивления: а он было принял этого человека за еще одного любителя дуть пиво прямо из бутылки. Араб отпил большой глоток напитка и взял предложенную барменом сигарету. Выходить в ближайшее время из бара он не собирался.

Билл, волоча ноги, вошел в гостиницу, но как только почувствовал, что с улицы его уже не видно, отбросил деланную неуклюжесть и помчался вверх по лестнице.

Истрепанный регистрационный журнал валялся в ящике стойки среди денег, счетов и других бумаг. Билл перелистал запятнанные чаем страницы, благодаря судьбу, что администратор оказался малограмотным и поэтому старательно выписывал буквы. Понадобилось всего лишь несколько секунд, чтобы узнать, что интересовавший его человек жил этажом ниже, в комнате номер семь. Билл прислушался к звукам, доносившимся с улицы, потом схватил ключи — свои и от комнаты Саида — и, перескакивая через несколько ступенек, поднялся по лестнице.