Расплата. Яростное безумие

Как только я поговорил с Мариной о нашем предстоящем свадебном путешествии, я тут же принялся размышлять о свадьбе.

В ресторане теперь дорого. Слишком дорого. Поэтому отмечать будем у меня дома. Гостиная у нас очень большая. Когда отец строил этот особняк, он так и хотел — чтобы гостиная была большая, вместительная.

Построиться ему тогда было легко. Он был секретарем райкома, а кто жил в небольших городах, знает, что это означало. Означало это, что стройматериалы везли отовсюду. Сами материалы стоили копейки, транспорт вообще обходился бесплатно. Строительные работы оформлялись за полцены, да и те потом как-то списывались.

В те времена для каждого хозяйственного руководителя было просто делом чести помочь секретарю райкома построить свой дом. И не потому что папа был какой-то рвач или хапуга. Вовсе нет. Просто время было такое. Он и не думал просить выписывать ему кирпичи, например, за пол цены с оформлением их как брак. Он даже не задумывался об этом. Он — честный человек. Все это делалось за него.

Построить почти за бесплатно народными руками и за народные деньги дом для партийного руководителя — это для всех советских и хозяйственный руководителей было, выражаясь языком тех лет, «делом чести, доблести и геройства»…

Так что дом получился на славу. Ну и заживем же мы в нем с Мариной!.. Мои приятные размышления прервал телефонный звонок. Это был Фишер. Голос у него был мрачный и тревожный.

— Что вы такой мрачный, Макс Рудольфович? — спросил я его. — Ведь людоедов поймали, теперь все хорошо. Вам — звезду на погоны, мне…

— Вам — свадьба, — сказал Фишер, прервав меня. — Я уже слышал. Поздравляю вас.

— Спасибо, — поблагодарил я немногословного Фишера. — Так что у вас случилось, Макс Рудольфович? Что такой печальный?

— Не печальный, а озабоченный, — сказал капитан. — Вы не могли бы приехать сейчас сюда?

— А что случилось? — поинтересовался я. Обычно, если бывала нужда, Фишер приходил ко мне сам.

— У меня тут задержанный, — сказал Фишер сухо, и я понял, что задержанный находится сейчас в его кабинете. — Не хочется с конвоем связываться, машину свободную искать, — сказал Фишер спокойно. — Но информация интересная. Если бы вы подъехали, мы бы с вами могли посоветоваться.

Мне не хотелось вставать и тащиться в РУВД, но делать было нечего. Макс Рудольфович — серьезный мужчина и зря не станет просить прийти. Он — скромный и рассудительный человек.

Значит, надо идти.

В кабинете у капитана сидел задержанный. Маленького роста, кривоногий, широкоплечий. Так на картинках обычно изображают Квазимодо — героя французского романа.

Урод, да и только…

— Вы с ним не знакомы? — спросил Фишер, указывая мне на этого типа, как только я вошел и мы поздоровались.

Я пригляделся. Нет, вроде бы, не попадался.

— Не имею чести, — ответил я и сел, ожидая объяснений, что это за фрукт.

Фишер позвал сотрудника и попросил вывести задержанного в коридор.

— Вчера мой оперативник, который занимается делом Валентины Бауэр, пошел в клуб, где она работала. И стал допытываться у работников клуба, что они думают по поводу ее убийства.

— Это следовало сделать на следующий же день, — сказал я раздраженно. — Вы так не считаете, Макс Рудольфович? Не прошло и десяти дней после убийства, и ваш оперативник наконец «раскачался» для того, чтобы совершить то, что обязан был сделать с самого начала.

— Вы же сами знаете, — ответил Фишер мягко. — Мы все считали, что Валентина — это дело рук людоедов. И вы так считали.

— Мое дело — считать, — ответил я. — А ваше — совершать необходимые мероприятия по раскрытию преступления. Что бы мы не предполагали прежде, опросить сотрудников клуба следовало в любом случае.

Фишер посмотрел на меня и грустно вздохнул. Я понял, что он хотел сказать.

«Были бы вы на моем месте, — хотел он сказать. — И было бы у вас пять оперов-мальчишек, и висело бы на вас сто дел сразу, посмотрел бы я на вас, как бы вы совершали необходимые мероприятия…» Вот какие слова рвались у него из сердца.

Но Фишер только вздохнул.

— Так вот, — продолжил он тихо, размеренным голосом. — В клубе попался ему человек. Он работает диск-жокеем на дискотеке. Его зовут Малышев Евгений Федорович, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, русский, образование… И так далее. Так вот, этот Малышев сказал любопытную вещь.

— Знаю я эти ваши разговоры, — сказал я. — Что вы думаете — мне люди ничего не рассказывают? Оперативник ваш, как только пришел в клуб, выискал глазами мужчину покрупнее, уволок его куда-нибудь в закуток и давай на него кричать благим матом: «Говори, за что Валентину убил!» Некоторые со страху сознаются, я сам такие случаи знаю. Так что могу себе представить, что сказал этот несчастный диск-жокей…

— Да нет, — возразил Фишер. — На этот раз никто на него не кричал. Просто он, помимо всего прочего, сообщил, что Валентина Бауэр некоторое время была любовницей некоего Быка. Бык — это кличка. Глава местных хулиганов.

— Валентина? — не поверил я. — Валентина была любовницей какого-то хулигана? Что за чушь? Я ее знал лично, и мужа ее Франца хорошо знаю…