Расплата кровью

— Да. По-соседски, правда? — Она поставила поднос на самый край стола. Барбара метнулась к нему, чтобы поймать, пока он не упал на пол. — Ты видела Бразилию, доченька? — Миссис Хейверс с любовью погладила альбомную обложку из искусственной кожи. — Я сегодня над ним славно поработала.

— Да. Я глянула одним глазком. — Барбара продолжала скидывать в мусорный мешок то, что стояло на столе. В раковине высилась стопка немытых тарелок. От нее исходил слабый запах гнили, говоривший, что под этой кучей были погребены остатки пищи. — Я принесла китайской еды, — сказала она матери. — Но мне уже пора уходить.

— Ох, доченька, не надо, — отозвалась мать. — В холод? В темноту? Думаю, это неразумно. Молодые барышни не должны ходить по улицам одни.

— Это служебные дела, мама, — ответила Барбара.

Она подошла к буфету и увидела, что остались только две чистые тарелки. Не важно, сама она поест прямо из коробки, когда отложит родителям их порции.

Пока она накрывала стол, ее мать бессмысленно толклась рядом. И вдруг в дверь позвонили. Они переглянулись.

Лицо матери помрачнело.

— Этого не может быть… Нет, я знаю. Тони не вернется, правда? Он же умер, да?

— Он умер, мама, — твердо ответила Барбара. — Поставь чайник. А я открою дверь.

Позвонили еще раз. Нетерпеливо чертыхаясь, она нащупала выключатель наружного света и открыла дверь. О боже! На крылечке стояла леди Хелен Клайд… Она была вся в черном, и уже одно это должно было насторожить Барбару. Но в тот момент она с ужасом думала лишь о том, что, если только это не кошмар, от которого она, к счастью, очнется, ей придется пригласить эту женщину в дом.

Младшую дочь десятого графа Хесфилда, выросшую в огромном доме в Суррее, обитательницу одного из самых фешенебельных районов Лондона. Зачем она пришла в эти трущобы, в худший из кварталов Эктона… зачем? Барбара в изумлении молча смотрела на нее, поискала взглядом ее автомобиль и увидела красный «мини» леди Хелен, припаркованный за несколько домов отсюда. Она услышала нервное всхлипывание матери где-то позади.

— Доченька? Кто это? Это не…

— Нет, мама. Все в порядке. Не волнуйся, — крикнула она через плечо.

— Извините меня, Барбара, — сказала леди Хелен. — У меня не было другого выхода.

Ее слова привели Барбару в чувство. Она распахнула дверь:

— Входите.

Когда леди Хелен прошла мимо нее и остановилась в холле, Барбара невольно посмотрела на свой дом глазами этой женщины, увидев, как кружатся тут в диком танце безумие и бедность, крепко взявшись за руки. Потертый линолеум на полу, не мытый месяцами, по которому протянулись цепочки следов и лужицы растаявшего снега; выцветшие обои, отстающие в углах и с растущим пятном сырости у двери; разбитая лестница и ряд крючков в стене, на которых небрежно висела потрепанная одежда, часть которой не надевали много лет; старая ротанговая подставка для зонтиков, зиявшая дырами там, где мокрые зонты проели со временем пальмовое волокно; запахи пригоревшей еды, старости и заброшенности.

Моя комната не такая! — захотелось ей крикнуть. — Но я не в состоянии ухаживать за ними как надо, и платить по счетам, и готовить, и следить, чтобы они убирали за собой!

Но она ничего не сказала. Просто стояла и ждала, что скажет леди Хелен, и, умирая от стыда, смотрела, как ее отец ковыляет к двери гостиной, в этих своих мешковатых брюках и серой, в пятнах рубашке, подтягивая за собой на тележке свой баллон с кислородом.

— Это мой отец, — сказала Барбара и, когда ее мать выглянула из кухни, как перепуганная мышь, добавила: — А это моя мать.

Леди Хелен подошла к Джимми Хейверсу, протягивая руку.

— Я — Хелен Клайд, — сказала она и, заглянув в кухню: — Я, видимо, прервала ваш ужин, миссис Хейверс?

Джимми Хейверс широко улыбнулся.

— Сегодня едим китайское, — сказал он. — У нас хватит, если вы хотите перекусить, верно, Барби?

В другое время Барбара, наверное, мрачно усмехнулась бы, представив, как леди Хелен Клайд ест китайские дешевые деликатесы из картонных коробок, расположившись за кухонным столом и болтая с ее матерью о путешествиях в Бразилию, Турцию и Грецию, которыми был заполнен ее больной мозг. Но теперь Барбара только почувствовала растерянность, оттого что стала известна унизительная правда о ее жизни, от сознания, что леди Хелен может ненароком рассказать об условиях ее жизни Линли.

— Спасибо, — любезно ответила леди Хелен. — Я совсем не голодна. — Она улыбнулась Барбаре, но улыбка была похожа на гримасу боли.

Увидев это, Барбара поняла, что, каким бы ни было ее собственное состояние из-за этого визита, леди Хелен сейчас гораздо хуже. Так что она приветливо сказала:

— Я только усажу их за стол, Хелен. Гостиная вот здесь, если вас не слишком напугает жуткий беспорядок.