Расплата по чужим счетам

– Ну что ж, – сказал Ринат, – не буду вас больше задерживать, спасибо за кофе.

– Да чего уж там, – печально махнула она рукой.

* * *

Примерно в это же самое время оперативник Дмитрий Славин беседовал с Майей Садовниковой. Хозяйка встретила оперативника далеко не дружелюбно и кофе угощать не стала.

– Чего вы все копаетесь и копаетесь в чужом грязном белье? – спросила она, впустив его в прихожую.

– Работа у нас такая, – ответил оперативник.

– Работа?! Лучше бы искали убийцу. Чего вы прицепились к Володьке?

– Мы к нему не прицеплялись. Кстати, даже еще и не разговаривали с ним.

– Спрашивайте, чего хотели спросить, и уходите.

– Хорошо, – покладисто согласился он, – где вы были в вечер убийства Малова?

– Что?! – изумилась она.

– Где вы были в вечер убийства Малова, – повторил Славин ровным голосом.

– Я не глухая!

– Вы переспросили…

– Переспросила, потому что я не понимаю, какое это имеет значение.

– Ответьте, пожалуйста, на вопрос.

– А если не отвечу?

– Тогда вас пригласят официально к следователю.

– Но с какой стати?

– С той, что вы могли иметь зуб на Малова.

– Я? Зуб на Матвея? Вы шутите?

– Нисколько, ведь это он уговорил Челдышева отправиться на вечеринку к Кружилиной, где ваш бывший жених не только познакомился со своей теперешней женой Мариной, но и переспал с ней.

– Замолчите! – закричала она.

– Молчу. И чем быстрее вы ответите на мои вопросы, тем быстрее избавитесь от моего невыносимого для вас присутствия.

– В тот вечер я была здесь, – отчеканила она.

– Одна?

– Нет, Володя зашел…

– Кто это может подтвердить?

– Его жена Марина.

– В смысле? – удивился оперативник.

– Она сто раз звонила ему на сотовый, а потом позвонила на мой домашний.

– Еще кто-то видел вас и его в тот вечер?

– Да, тетя Зина заходила.

– Кто это?

– Соседка.

– Зачем она приходила?

– За солью, вестимо, – невесело усмехнулась Майя.

– Она видела, как Челдышев пришел к вам?

– Наверное. И явилась удостовериться.

– Удостоверилась?

Майя кивнула и проговорила:

– Еще и соседям раззвонила. Вечером я шла домой как сквозь строй.

– То есть?

– Бабки же знают, когда я примерно возвращаюсь домой, вот и собрались возле подъезда поглазеть на меня и выразить свое осуждение.

– Каким образом?

– Презрительными взглядами. И поздоровались сквозь зубы.

– И за что же они так немилосердны к вам?

– А как же! Я же посягнула на ячейку общества. На мне теперь клеймо разорительницы гнезда.

– Насколько я понимаю, именно Марина разрушила ваши отношения с Владимиром.

– Но мы же не были женаты. Так что ее поступок под осуждение не попадает.

– Хорошо, я ухожу.

– Беседовать с тетей Зиной? – невесело усмехнулась она.

– Нет, пока нет. А там дальше посмотрим.

– Что ж, и на этом спасибо. – Она с такой силой захлопнула за ним дверь, что с потолка на лестничной площадке паук свалился вместе со всей паутиной.

– Не повезло тебе, – пожалел паука оперативник, – столько работы коту под хвост…

После ухода оперативника Майя невольно снова погрузилась в воспоминания о своих отношениях с Владимиром. Перед ее глазами как наяву вставали картины их знакомства, первого свидания наедине и последующие страстные ночи и сладкие его речи, на которые он был большой мастер. Он говорил, а она слушала как зачарованная. Майя бы не сказала, что он вешал ей лапшу на уши. Нет и нет! Если и сравнивать с чем-то Володины слова, то никак не с лапшой. Скорее, он лил ей в уши сладкий медовый сироп. Но дело в том, что он был искренен. Майя это чувствовала и знала, что он верит в то, что говорит. И свадьба их была не за горами, если бы… Если бы Матвей не уговорил его тогда пойти на вечеринку без нее, если бы он там как следует не выпил и если бы Марина сама не запрыгнула к нему в постель! Как много получалось этих «если бы»! Но началось все с приглашения Матвея.

«Он! Он во всем виноват!» – твердила тогда себе Майя. И как она была зла на Малова! Но Вова его оправдывал и во всем винил только самого себя. Интуитивно Майя чувствовала, что он прав, но все равно никак не могла смириться с тем, что произошло. И в обрушившейся на нее печали винила Матвея и, встречая его, скрипела от злости зубами. Но убить Малова?! Бред какой-то. Как только такое могло прийти в голову полицейским.

Майя встревожилась – неужели они всерьез ее подозревают?

«Нет, – успокаивала она себя, – просто опрашивают всех, кто его знал».

Кора сидела возле ног хозяйки, не сводя с нее преданных глаз, и старалась уловить каждое движение, каждый вздох. Майя наконец вернулась в реальность из мира своих спутавшихся в клубок мыслей и переживаний. Она присела на корточки и ласково погладила собаку, а та лизнула ее в щеку.

«Прав был, – грустно подумала Майя, – Генрих Гейне, сказавший: «Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки». Только Кора, моя верная Кора, способна прочувствовать со мной всю глубину моей сердечной боли». И она прижалась к собаке всем телом. Тепло и прикосновение шерсти овчарки успокаивали девушку и уменьшали ее терзания.

* * *

Наполеонов просмотрел отчеты оперативников.

– Кажется, ни одной зацепки, – вздохнул он.