Расплата. Трилогия

   При этом случае как нельзя более ясно сказалось, что то, заметно подавленное, настроение, которое господствовало на эскадре, вызывалось не утомлением от сверхсильной работы, не физическими трудами и лишениями... Когда офицерство (а конечно, и команда через вестовых) узнало о "майорском" ответе; узнало, что нас не только не гонят, но даже и не ругают по поводу нашего прихода; особенно когда распространился слух, что "майор" только бранился самыми нехорошими немецкими словами по поводу перекупленного у него под носом большого транспорта зелени и овощей, привезенных из Капштадта якобы по его заказу и для его "войск"... -- все как-то ожили, развеселились. Про "майора" начали слагаться целые легенды, и само слово это сделалось нарицательным.

   Минер, лейтенант Б., прямо заявлял:

   Если "майор" одолеет свою водобоязнь и приедет к адмиралу с визитом, берусь затащить его в кают-компанию и приветствовать шампузой от лица русского флота! Надеюсь, господа поддержат?

   Конечно! Конечно!..

   Не хорохорьтесь, дорогой! Я здесь -- председатель, мне -- честь приветствовать "майора" от лица всех! -- смеялся старший офицер, капитан 2-го ранга М.

   Исполать вам, коли вы становитесь во главе движения!.. -- басил лейтенант. -- На нас рассчитывайте! Нашелся же человек, что не плюет в рыло! Надо такого уважить!..

   "Майорское" доброжелательство оказалось весьма кстати, потому что погода была явно против нас. К вечеру 28 ноября шквалы достигали силы 10 баллов (мерили по анемометру). Около 3 ч. ночи 29 ноября несколько стихло. Рискнули начать погрузку, но к 6 ч. утра опять заревело, да так, что, кроме зыби, заходящей с океана, в самой бухте разошлась волна. Угольщик, с которого грузился "Суворов", несмотря на все принятые меры предосторожности, изрядно поломался, так как наши 75-мм пушки нижней батареи, торчавшие наружу, втыкались в его борт, как иголки в пробку. Невелик урон, если бы при этом страдал только пароход, -- заплатить ему за починку, и дело кончено; беда была в том, что страдали сами пушки: так, одна, воткнувшись в какое-то особенно крепкое место, при обратном размахе, выдергиваясь, согнулась градусов на 5... Конечно, такая уж не годилась для боя! Пришлось прекратить погрузку. 30 ноября -- та же погода. Пробовали грузиться, перевозя уголь на баркасах. Ничего не вышло. Около 10 ч. утра пришлось поднять все шлюпки. Такой шторм, что могли бы затонуть у борта.

   1 декабря за ночь несколько стихло. С 5 ч. утра начали погрузку баркасами, так как из-за зыби подвести пароходы к борту было все еще рискованно.

   Около 11 ч. утра приехал с визитом к адмиралу "майор". Встречали как настоящего губернатора (невзирая на чин). Завтракал у адмирала. Был чествуем в кают-компании. При отъезде сопровождался салютом. Музыка играла германский гимн. Раскис. (Прошу извинить за нелитературное изложение, но это взято целиком из дневника.)

   Весь день и большую часть ночи успешно продолжали погрузку. В 3 ч. ночи, 2 декабря, внезапно засвежело. Многие думали -- шквал, и передержали пароходы у борта. В результате -- изрядные аварии. К 7 ч. утра так же внезапно стихло. Флаг-капитан и флагманский артиллерист (полковник В.) ездили на берег в качестве официальных представителей адмирала ответить на визит губернатора и нанести визит командующему местными войсками и начальнику экспедиционного отряда, отправлявшегося воевать с какими-то "гереро". К полдню оба (опять майоры) прибыли с ответным визитом и, конечно, были приняты не менее радушно, чем губернатор.

   3 декабря -- весь день мертвый штиль и густой как молоко туман. Благополучно закончили погрузку угля, мылись и готовились к походу.

   Из Капштадта пришел пароход. Привез газеты и разные новости на словах. После долгих и упорных штурмов японцы овладели под Артуром высотой 203 метра, которую русские называют "Vysokaia".

   Высокая? Это где же? -- спрашивали меня в кают-компании.

   Это на северо-западном углу нашего сухопутного фронта... -- отвечал я, не вдаваясь в подробности.

   Высокая? Это -- что же?.. -- спросил меня адмирал каким-то странным тоном, пытливо заглядывая мне в глаза.

   Это может быть конец крепости, и, во всяком случае, -- конец эскадре. С нее -- все рейды и порт как на ладони...