Расплата. Трилогия

   Эти две неудачи, две подряд, по-видимому, сбили японцев с толку. После прохода Небогатовым Сингапура они вскоре же вновь объявились на Пескадорских о-вах, но не задержались здесь, наоборот, ликвидировали дела и ушли на север. Последние полученные нами известия гласили, что главные силы, почти весь их флот, сосредоточен в Мазампо (25 миль к западу от Фузана -- великолепный рейд).

   Отряды их миноносцев, вспомогательные крейсера "Hong-Kong" и "Nippon", имевшие на борту подводные лодки, были в южных водах. Об этом мы имели сведения, не подлежащие сомнению. И тем не менее они ничего не предприняли против нас, скитавшихся у берегов Аннама в роли вечных жидов... Почему? Думаю, еще не скоро узнаем мы истинные мотивы такого решения... Но если допустить, что они верили в нашу силу, что они боялись нас... Какой это был счастливый и единственный момент для заключения почетного мира!.. По чьей вине он пропущен? Ответит история...

   А ведь подбить, если не вовсе уничтожить эскадру, было так легко!..

   Как я говорил уже, "с началом скитания дело пошло под гору, чем дальше, тем круче"... В доказательство приведу выдержки из некоторых приказов по эскадре:

   "Вчера ночью (приказ от 20 апреля, за  219) при движении эскадры со скоростью, почти вдвое меньшею против возможной по числу котлов, крейсер "Адмирал Нахимов" и броненосцы "Император Александр III", "Орел" и "Сисой Великий" все-таки растягивали промежутки до двойных и тройных против обязательного... Прошу гг. командиров поименованных судов не упускать из вида, что, оттягивая в бою, они могут поставить в бедственное положение весь хвост своих задних мателотов... Вчера же по ночной тревоге броненосцы "Сисой Великий", "Наварин" и крейсер "Адм. Нахимов" испускалииз своих прожекторов не световые лучи, а туман, застилавший все окружающее. Так мало обращено внимания... на установку и регулировку боевых фонарей. Весь крейсерский отряд продолжал светить, а значит, стрелять, когда с "Суворова" подъемом луча было приказано прекратить освещение и стрельбу. Таким образом расстреливают обыкновенно своих".

   "22 апреля на рассвете находившийся на сторожевом посту крейсер "Кубань" (приказ от 23 апреля за  223) увидел двух миноносцев, которые со своей стороны, рассмотрев крейсер, подняли французские флаги и быстро ушли. Командир "Кубани" не нашел нужным удостовериться, французские ли то были миноносцы. Того же 22 апреля, после заката солнца, командир сторожевого крейсера "Дмитрий Донской" телеграфировал, что видит в море свет прожектора; и действительно, даже из бухты на флагманском броненосце замечены были над высоким берегом лучи, поднятые в небо, причем направление, по которому были видны эти лучи, совпадало с пеленгом на пост, который должен был быть занят сторожевым крейсером "Урал". Из этого можно заключить, что если "Урал" не сам светит, то должен видеть свет лучше "Суворова" и лучше "Донского", потому что находится ближе к источнику света. Но "Донской" не догадался спросить телеграммой "Урала", видит ли он свет, а "Урал" сам ничего не телеграфировал. Когда же с "Суворова" приказано было "Донскому" спросить "Урал" о свете, то "Урал" не принимал вызова "Донского". "Донской" не догадался прибегнуть к прожектору, чтобы переговорить с товарищем, а удалился от своего поста для этой цели. Удалившись, "Донской" перестал принимать телеграммы "Суворова" и перестал служить связью между "Уралом", минными катерами, миноносцами и эскадрой. Засим потребовалось 9 часов времени (с 8 ч. вечера до 5 ч. утра), чтобы получить ответ "Урала". Тяжелое впечатление выносится из этого обзора сторожевой службы наших крейсеров за сутки 22 апреля: проявлено полное отсутствие инициативы и совершенное непонимание обстановки и соответствующих требований. Но еще тяжелее сознавать, что 22 апреля не произошло ничего особенного, никакого стечения неблагоприятных обстоятельств: та же неурядица повторяется изо дня в день".

   Так писал, так несомненно и должен был писать адмирал в своих приказах. Но в данном случае и я долгом моим считаю сказать слово в защиту личного состава.

   "Отсутствие инициативы, понимания обстановки, знания" -- все верно, все было. Но откуда было взять и то, и другое, и третье, когда никогда этому не учились? В некоторых случаях, да и то не на долгое время, недостаток подготовки мог быть восполнен высоким подъемом духа, работой при полном (часто бесцельном и даже неразумном) напряжении всех сил, но ведь силы человеческие не беспредельны!

   Говорят, что compison n'est pas raison, однако позволю себе одно сравнение.