Расплата. Трилогия

   -- Как погибать? Перевернувшись или нет, от снарядов, от мины, от ядовитых газов, от ран, от задушения, от потопления -- это от Бога и от начальства! А мы свое дело сделаем! Безусловно, вся сила огня на "Суворов"! Раскатают, как пить дать! Но я уж распорядился, внушил и старшему офицеру, и всем старшим лейтенантам, которым придется, по очереди, вступать в командование "за выбытием" начальства из строя, чтобы помнили твердо: подходит конец "Суворову" -- умри, но пересади адмирала на исправный корабль. Без "него" -- все пропало!.. Одного только боюсь -- соваться будет зря, и в первую же голову его-то и ухлопают!.. Тогда -- кранкен!

   Так говорил этот человек, которого я, несмотря на обвинения в беспечности, даже в легкомыслии, которые многими против него взводились, -- не могу не признать идеальным типом солдата...

   Наиболее тяжкую утрату несла эскадра в лице контр-адмирала Фелькерзама, высокообразованного, дельного и деятельного моряка и, что всего важнее, друга и товарища, единомышленника и сотрудника адмирала Рожественского. Он еще был жив в момент присоединения к нам отряда контр-адмирала Небогатова, но положение его было безнадежно, и дни -- сочтены...

   Этот -- не выдержал. К нему судьба была милостивее, чем к его старому товарищу. Он не был свидетелем разгрома эскадры, и гроб его, поставленный перед судовым образом "Осляби", покоится на дне Японского моря вместе с броненосцем, может быть, и до сих пор еще сохранившим его адмиральский флаг, оставленный на нем и после смерти флагмана, чтобы спуском его не произвести тягостного впечатления на личный состав эскадры...

   За время "скитания" (кстати сказать, оно обошлось нам около 20 000 тонн угля, не считая расхода смазочных и прочих материалов) в долгие часы томительного, вынужденного досуга я особенно сошелся с лейтенантом С. В тех условиях, в которых протекало наше существование, кажется, оба мы радостно ухватились за полузабытую товарищескую связь, за общие воспоминания о пяти годах, проведенных на той же школьной скамье. Среди этих бесед я узнал многое, что до того все еще составляло для меня тайну, как для "чужого" в штабе. Возможно, что узнал даже больше, чем другие "природные" штабные чины, так как среди них безусловно один С. мог считаться в "первой степени посвящения".

   Конечно, многое и теперь еще не может стать достоянием гласности, так как могло бы иметь влияние на ход современных событий, зато об иных фактах, о которых наши "стратеги", с видом людей широко осведомленных, успели уже написать столько вздору, является совершенно необходимым сказать правду, а это возможно лишь при условии -- не считаться с канцелярской тайной, поскольку она касается исключительно прошлого и поскольку раскрытие ее не может принести вреда в настоящем.

   Я узнал, что по первоначальному плану адмирала (во время сборов и выхода второй эскадры) целью похода ставилась деблокада Порт-Артура и совместные действия с первой эскадрой. При этом, так как японцы в деле миноносца "Решительный" самым грубым образом нарушили нейтралитет Чифу, а до того не менее бесцеремонно действовали в Чемульпо, -- решено было не считаться с нейтралитетом этих портов и, базируясь на Чифу, войти в связь с Порт-Артуром. Расстояние между этими портами всего 70 миль, а потому транспорты, вспомогательные суда, исправляющиеся боевые суда и т. п. были бы прикрыты от покушений неприятеля самой эскадрой, оперирующей в столь ограниченном районе. Для поддержания своего господства на море японцам, в составе 4 броненосцев и 8 броненосных крейсеров, пришлось бы вступить в решительный бой с первой эскадрой -- 6 броненосцев и 1 броненосный крейсер и со второй -- 7 броненосцев ("Нахимов" и "Донской" не в счет) при вполне возможной поддержке со стороны владивостокского крейсерского отряда. От исхода этого боя зависела бы участь кампании.

   Если бы (что, впрочем, маловероятно) японцы не решились на такую ставку "ва-банк" и хотя временно скрылись бы в свои порта, то Порт-Артур, хотя бы тоже на время, был деблокирован, мог быть снабжен всем необходимым, а затем флоту предстояло действовать сообразно ходу операций на суше, т. е. либо содействовать освобождению Порт-Артура, причем осаждающие превратились бы в осажденных, либо, предоставив подкрепленный провизией и боевыми припасами Порт-Артур собственным его силам, перейти во Владивосток и, опираясь на эту базу, искать встречи и решительного боя с японским флотом, чтобы утвердить свое господство на море и тем отрезать японскую армию от метрополии.

   При наших обычаях план этот, бывший секретом для офицеров второй эскадры, вряд ли мог оставаться тайной для наших недоброжелателей за границей. Новые, дополнительные правила к декларации о нейтралитете, пресловутый "гулльский инцидент" и шум, поднятый около него, -- не являлись ли они отчаянными попытками предотвратить возможность осуществления этого плана?.. Почти наверно -- да.