Расплата. Трилогия

   Артель опытных дровосеков, без всякого переутомления, может свалить за день десятки деревьев. Поручите ту же работу такому же числу людей, впервые взявшихся за это дело. Допустим даже, что вы успешно внушили им идею о насущной необходимости не только для них, но для самого государства прокладки намеченной просеки. Первое время возможно, что подъем духа, вызвавший необычайное напряжение всех сил, сделает почти чудо, -- калеча друг друга, затрачивая труда во много крат больше, чем это вызывается действительной необходимостью, они, может быть, не уступят в результатах профессиональным работникам. Но только надолго ли их хватит?.. В старину, когда еще не было огнестрельного оружия, тетиву лука натягивали только перед боем, а после боя опять спускали ее, давали отдых... А на второй эскадре -- отдыха не было...

   Тот подъем духа, который наблюдался в первые моменты по прибытии на Мадагаскар, -- израсходовался за время двухмесячной стоянки в Носи-бэ.

   Новая, едва ли не более могучая волна его, взмывшая после удачного прохода Малаккским проливом, также не была использована. Выражаясь образно, скажу, что она, может быть, была даже круче и выше первой, но именно в силу этого еще скорее, еще легче рушилась... Рушилась, не встретив преграды, в которую могла бы ударить всей своей силою, рушилась, как рушится всякая волна, рассыпавшись пенистым гребнем, превратившись в отлогую, унылую, "мертвую" зыбь...

X

Впечатление от прибытия "самотопов". -- Спешные сборы в последний поход. -- Два слова о здоровье. -- "Умри, но пересади адмирала!" -- Кое-что из разговоров с лейтенантом С. -- По поводу мечтаний о временной базе. -- С кем -- "с нами" или "с ними" -- был "Бог браней". -- Выбор пути во Владивосток. -- Соображения навигационные. -- Соображения тактические: внезапность, наличие всех сил в решительный момент, нравственный элемент, вопросы снабжения

   Присоединение к эскадре отряда небогатовских "самотопов" (как их называли люди, на них же служившие) уже не подняло новой волны энтузиазма, не дало нового импульса к победе духа над физической усталостью... В моем дневнике подробно описана эта встреча. Торжественно. Почти до слез. Все радовались, ликовали. Но в чем была основа радости, ликования? -- "Мы стали сильнее; пойдем, уничтожим дерзкого врага!" Так, что ли? -- Нет! не это! -- Так, может быть, думали герои, восседавшие на мягких креслах под шпицем Адмиралтейства и совершавшие боевые походы между Петербургом и Кронштадтом...

   Не то было на эскадре. -- Нет!.. -- В 3 часа дня 26 апреля, когда отряд Небогатова присоединился к нам, все радовались, все поздравляли друг друга, но... не с прибавкой сил, не с укреплением надежды одолеть неприятеля, а с предвидением скорого разрешения томительного ожидания... -- "Наконец-то!"

   Если бы вместо отряда Небогатова появилась в виду нас японская эскадра, -- возможно, что ее встретили бы с не меньшей, если не с большей радостью.

   Таково было настроение.

   Адмирал издал, собственноручно и единолично написанный, приказ, долженствовавший ознаменовать радостное событие, способствовать подъему духа... Но каким деланым, каким неискренним вышел этот приказ (от 26 апреля за  229), как мало походил он на то огненное слово, которое было брошено толпе в Виго перед угрозой встречи с 28 английскими броненосцами, на ту задушевную речь, которая была сказана в день Рождества, у берегов Мадагаскара...