Расплетая радугу. Наука, заблуждения и потребность изумляться

Но это, по-видимому, не так. Одной из удивительных особенностей и загадок кембрийского взрыва является то, что классификационная таблица заполнялась сверху вниз. Природа внезапно породила множество поразительно разнообразных планов строения — типов, — чтобы, работая на основе этих фундаментальных моделей, формировать классы, отряды, семейства и роды… В своей книге «Удивительная жизнь: сланцы Бёрджес и природа истории» Стивен Джей Гулд с изумлением отмечает это нисходящее свойство кембрийской эволюции.

Еще бы ему не изумляться! Только представьте себе на секунду, как такое «нисходящее заполнение» будет выглядеть с точки зрения животных, обитающих в своей естественной среде, и вы сразу же поймете, какой это вздор. Планы строения — скажем, план строения моллюсков или план строения иглокожих — это не какие-то идеальные сущности, висящие в небе и ждущие, когда реальные животные начнут примерять их, словно новомодные платья. Реально существующие животные были тем же, чем и всегда: они жили, дышали, передвигались, питались, избавлялись от отходов жизнедеятельности, дрались, совокуплялись с другими реально существующими животными. Им приходилось бороться за выживание, и они не могли слишком уж разительно отличаться от своих реально существовавших родителей, бабушек и дедушек. Для того чтобы новый план строения — новый тип — мог внезапно возникнуть, в реальной живой природе должно было произойти следующее: ни с того ни с сего, на ровном месте должно было появиться на свет существо, так же мало похожее на своих родителей, как улитка на дождевого червя. Ни один зоолог, будь он даже самым закоренелым сальтационистом, обдумав эти выводы, никогда в жизни не согласится ни с чем подобным. Наиболее убежденные из сальтационистов довольствовались тем, что постулировали внезапное возникновение новых видов, и даже это относительно умеренное суждение представляется крайне сомнительным. Стоит перевести гулдовскую риторику на язык практических жизненных реалий, как сразу же выясняется, что за ней нет ровным счетом ничего, кроме плохой научной поэзии.

В одной из следующих глав Кауфман высказывается даже откровеннее. Обсуждая некоторые из своих хитроумных математических моделей эволюции на «труднопроходимых ландшафтах приспособленности», он обращает особое внимание на пример, который, по его мнению,

во многом напоминает кембрийский взрыв. На ранних этапах процесса ветвления обнаруживается целый ряд мутаций дальнего действия, довольно радикально уводящих организмы как от исходной формы, так и друг от друга. Возникающие при этом виды обладают достаточными морфологическими различиями для того, чтобы их можно было отнести к отдельным типам. Эти виды-основатели типов также потом разделяются, но уже путем чуть менее дальних скачков, давая начало новым ветвям — несходным видам, родоначальникам классов. По мере продолжения этого процесса самые приспособленные варианты обнаруживаются все ближе и ближе друг к другу; таким образом последовательно возникают те виды, от которых происходят вначале отряды, а затем семейства и роды.

В написанной ранее и в большей мере адресованной специалистам книге «Происхождение порядка» (1993 г.) Кауфман тоже сообщает о жизни в кембрии нечто подобное: