Расплетая радугу. Наука, заблуждения и потребность изумляться

Дело не только в том, что стремительно возникло очень большое количество новых форм организмов; кембрийский взрыв обнаружил еще одно новшество: виды, положившие начало новым таксонам, наращивали эти более высокие, чем вид, таксоны в направлении сверху вниз. Иначе говоря, первыми появились представители основных типов животного царства, а затем последовало заполнение более низких таксономических уровней: классов, отрядов и далее по нисходящей…

Ну что же, это высказывание можно интерпретировать как безобидное вплоть до банальности. В нашей с вами модели «схождения в прошлом» так и получалось: отделение друг от друга тех видов, которые в конце концов станут типами, должно было предшествовать разделению отрядов и более низких ступеней классификации. Но Кауфман явно не думает, будто говорит нечто заурядное и очевидное. Это видно по тому, как он утверждает, что «кембрийский взрыв обнаружил еще одно новшество», и по выражению «мутации дальнего действия». Он осознанно приписывает кембрийскому периоду некую революционность. Судя по всему, он действительно искренне имеет в виду альтернативное прочтение: то, при котором «мутация дальнего действия» тотчас же формирует «фирменный стиль» нового типа животных.

Спешу подчеркнуть, что эти цитаты выдернуты из текста двух книг Кауфмана, которые по большей части интересны, написаны творчески и без влияния Гулда. То же самое справедливо и для «Шестого вымирания» Ричарда Лики и Роджера Льюина — еще одной недавней книги, большинство глав которой восхитительны и только одна — «Пружина механизма эволюции», — написанная под явным и нескрываемым гулдовским влиянием, досадно портит общее впечатление. Вот пара показательных отрывков:

Как будто бы способность совершать эволюционные скачки, производившие главные функциональные новшества — основу новых типов, — была каким-то образом утрачена к концу кембрийского периода. Как будто бы пружина эволюционного механизма несколько ослабла.

Следовательно, в кембрии эволюция живых организмов могла совершать крупные прыжки, в том числе на уровне типов, в то время как позднее она становилась все более скованной и двигалась только скромными скачками — на уровнях не выше класса.

Как я уже писал однажды, это напоминает мне садовника, который удивляется, глядя на старый дуб: «Ну не странно ли, что на этом дереве уже много лет не появляется новых толстых сучьев? Похоже, весь прирост происходит нынче на уровне тоненьких веточек!» Просто подумайте еще раз, что должны означать «прыжки на уровне типов» или даже «скромные» (скромные?) скачки на уровне классов. Напоминаю, что животные, принадлежащие к разным типам, — это животные с разными фундаментальными планами строения, как, например, моллюски и позвоночные. Или как морские звезды и насекомые. «Мутация дальнего действия», произошедшая на уровне типа, подразумевала бы то, что пара родителей, относящихся к какому-то одному типу, спарившись, дала жизнь детенышу, относящемуся к другому типу. Разница между родителями и потомством должна была достигать такого же масштаба, как между улиткой и омаром или между морским ежом и просто ежом. А скачок на уровне класса был бы равносилен рождению млекопитающего у птичьей семейной пары. Вообразите себе этих родителей, с удивлением глядящих в гнездо на свое порождение, — и весь комизм таких научных воззрений станет очевиден.