Расплетая радугу. Наука, заблуждения и потребность изумляться

Как-то, когда мы с сестрой были детьми, наши родители и дядя с тетей устроили нам нехитрый первоапрельский розыгрыш. Они объявили, что нашли в мансарде небольшой аэроплан, принадлежавший им в молодости, и собираются покатать нас на нем. Мы были вне себя от восторга, ведь в то время полеты были делом куда менее обычным, чем сегодня. Но имелось одно условие: нам должны были завязать глаза. Хихикающих и спотыкающихся, нас провели за руку через лужайку и усадили на наши места. Раздался шум заводящегося мотора, потом сиденья накренились, и, взлетев, мы отправились в тряское и петляющее путешествие. Время от времени мы, судя по всему, пролетали сквозь верхушки деревьев, поскольку нас слегка касались ветки, а наши лица обдувал приятный порывистый ветерок. В конце концов мы приземлились, шатание и тряска закончились посадкой на твердую почву, повязки были сняты — и под общий хохот обман раскрылся. Никакого самолета не было. Мы никуда не двигались с того места на лужайке, куда нас привели. Мы просто сидели на садовой скамье, которую отец и дядя подняли, а потом вращали и трясли, имитируя полет. Никакого мотора, только ревущий пылесос, а также веер, чтобы обвевать нам лица. Этим, а также задевавшими нас ветками, орудовали мама с тетей, стоя возле нашей скамейки. «Летать» было здорово и весело.

Доверчивые, наивные дети, мы с нетерпением ждали обещанного полета за много дней до того, как он состоялся. Нам и в голову не приходило полюбопытствовать, зачем завязывать нам глаза. Разве не естественно было бы спросить, в чем смысл такого приключения, если ничего не увидишь? Но нет, родители просто сказали нам, что по некой неуточнявшейся причине нам надо будет завязать глаза, — и мы восприняли это как должное. Возможно, они прибегли к проверенной временем формулировке: дескать, «не хотят портить нам сюрприз». Мы ни разу не задались вопросом, почему наши взрослые держали в секрете от нас тот факт, что по меньшей мере один из них был обученным пилотом; не думаю, что мы даже интересовались, кто именно. Критическое мышление попросту не было нам свойственно. Мы ничуть не боялись попасть в аварию — столь сильна была наша вера в родителей. И когда повязки были сняты, а шутка раскрыта, мы по-прежнему продолжали верить в Деда Мороза, зубную фею, ангелов, рай, землю счастливой охоты и прочие байки, которые рассказывали нам те же самые взрослые. Моя мать, кстати, не помнит этого эпизода, но зато помнит случай из своего детства, как ее отец подобным же образом разыграл их с младшей сестрой, только еще топорнее: их самолет «взлетал» прямо в доме, а детям велено было «пригнуться, когда будем вылетать в окно». И они с сестрой точно так же попались на эту удочку.

Дети от природы доверчивы. И это естественно, чего же еще ожидать? Они приходят в этот мир, ничего не зная, и окружены взрослыми, которые на их фоне знают все. Ведь чистая правда, что огонь обжигает, змеи кусаются, а если гулять без одежды под полуденным солнцем, можно покраснеть, облезть и, как теперь известно, заболеть раком. Более того, альтернативный и, несомненно, более научный способ получить полезные сведения — метод проб и ошибок — зачастую непригоден, поскольку ошибки слишком дорого стоят. Если мать говорит вам, что никогда нельзя плескаться в озере с крокодилами, то скептический, научный и «взрослый» ответ «Спасибо, мама, но я лучше проверю это экспериментально» к добру не приведет. Такой эксперимент слишком часто будет оказываться последним. Нетрудно понять, почему естественный отбор — то есть выживание наиболее приспособленных — штрафовал в детях эмпирический, скептический склад ума и поощрял простецкое легковерие.

Но есть и неприятный побочный эффект, с которым ничего не поделаешь. Если родители скажут вам неправду, в нее тоже придется поверить. А как иначе? У детей нет средства отличить дельное предупреждение об истинной опасности от лживого предостережения, что они ослепнут или попадут в ад, если будут «грешить». Будь у них такое средство, никакие предупреждения им вообще не понадобились бы. Доверчивость как инструмент выживания приобретается только полным комплектом. Вы верите всему, что вам говорят, — и правде, и лжи. Родители и старшие знают так много, что естественно предположить, будто им известно все, и верить им. Поэтому, когда они рассказывают вам про Деда Мороза, спускающегося через печную трубу, или про веру, что «сдвигает горы», вы и это, разумеется, принимаете за истину.