Расплетая закат

Моя кисть дрогнула, и я схватилась руками за голову. Как я могла им сказать, что стала обладательницей немыслимой силы, и теперь и император Ханюцзинь, и шаньсэнь прочесывали страну, надеясь меня разыскать? Как я могла написать, что их жизнь в опасности, – из-за меня, – и что я не могу их защитить… потому что я последний человек, которому стоит доверять.

Потому что я превращалась в демона.

Этого письма должно быть достаточно. Я ничего не могла добавить, что не принесло бы боль моим брату и отцу.

Снова взяв кисть, я потянулась к новому листу. Мои пальцы дрожали, будто не могли вспомнить, как окунать кисть в чернила. Будто мои руки не знали, как выводить иероглифы на бумаге. Я крепко сжала кисть; чернила капали и размазывались под моей ладонью.

На этот раз я написала письмо Эдану.

Давным-давно одну глупую девушку попросили соткать солнце, вышить луну и нарисовать звезды – три невозможных задания, с которыми она не верила, что справится. Но этой глупой девушке повезло – более того, благодаря этим трем невозможным заданиям она освободила юношу, которого любила.

Мне повезло, Эдан. Я знаю, что после каждого рассвета следует закат, расплетающийся во всей своей темной красе. Я знаю, что должна заплатить за содеянное, однако я бы не изменила ни одного принятого мною решения.

И все же не буду тебе врать. Тени липнут ко мне, и тьма окутывает меня с головой. Иногда я даже не могу вспомнить, что делать с иглой и тканью. Я бы предпочла уйти сейчас, пока еще помню твое лицо, твой голос, твое имя.

Я сглотнула и ослабила хватку на кисти.

И если ты когда-нибудь почувствуешь себя одиноко в мое отсутствие, иди к моей семье. Они знают, кто ты, и непременно тебя полюбят. Присмотри за ними и защищай их так, как защищал бы меня.

Умоляю тебя, Эдан, позволь мне быть сильной. Отпусти меня.

Я подула на бумагу, чтобы чернила быстрее высохли, и положила ее в карман плаща Эдана – в его ежедневник, чтобы он не сразу нашел письмо. Если нам удастся победить Бандура и снять с меня это ужасное проклятие, я незаметно достану письмо и сожгу. Если же нет, то оставлю его. По крайней мере, у Эдана останется частичка меня – настоящей меня. Что бы ни произошло дальше.

Осталась последняя задача.

Я потянулась к портняжному поясу и коснулась амулета, чтобы призвать платье из крови звезд. Оно было самым переменчивым из трех и в то же время между нами возникла самая крепкая связь. Я так долго откладывала его штопку, потому что не хотела вспоминать, чем мне пришлось пожертвовать ради его создания.

Из амулета потянулись шелковые струйки, и окрашенное звездами платье возникло у меня на руках. Несмотря на то, что корсаж и юбка были порваны, при виде его я все равно испытала восхищение. Когда я положила платье на колени, ткань ожила от моего прикосновения и замерцала разными красками – больше всего ярко-фиолетовой, как звезды, сияющие в другой части Вселенной. Оставалось надеяться, что его силы хватит, чтобы истребить демона.

Я села за работу.

Глава 22

Луч солнца ласково коснулся моего лица, заставляя приоткрыть веки.

Я часто заморгала, пытаясь вспомнить, как уснула. Каким-то образом я вновь очутилась в кровати, укрытая тонким муслиновым одеялом, а Эдана нигде не было.

На моей подушке лежал новый сливовый бутон и записка, написанная его мелким элегантным почерком.

Я поищу мастера Цыжина. На завтрак подают жареные булочки и арахисовые пирожные – тебе понравится. Я оставлю тебе немного, пока их не разобрали.

Я спрятала записку в карман и улыбнулась. Разумеется, Эдан помнил о моем пристрастии к сладкому. Принюхавшись, я учуяла аромат свежего арахиса. Прошлая я мигом кинулась бы вниз по лестнице, чтобы в один присест съесть все пирожные, но теперь они меня совсем не привлекали.

Я оделась и пошла искать Эдана, но на лестнице меня перехватил сам мастер Цыжин.

– Идем, – сказал он, прежде чем я успела поздороваться.