Распорядок агонии

– Ты уже проголодалась? – забеспокоился учёный муж, вытаскивая меня из саркофага. – Вот видишь, я же говорил, что такие перегрузки пагубно влияют…

– Я наврала, – быстренько переориентировалась моя находчивость.

– Ольга, твоя непоследовательность утомляет, – без обиняков указал папаша макак на недопустимость и возбраняемость моего поведения.

И попытался отодрать от себя прилипчивую мерзавку, талантливо треплющую ему нервную систему.

– А то, что касается несправедливости…

– Я и тут была неправа, – согласилась с ним лучшая моя половина. – Ты совершил настоящий подвиг, изолировав меня от мира. Ты вычистил из него непонятную и весьма опасную заразу. Уж я-то знаю, о чём говорю, – доверительно прижалось дитятко к жёсткой груди.

– … настоящий подвиг, изолировав меня от мира, – бубнил Тармени, выволакивая меня из усыпальницы.

Надо же, цитирует. Я литературные-то мудрости за собой не помню – мне проще назапоминать афоризмов.

– Слушай, Тармени, всё забываю спросить: Варкар женился?

– Конечно, – задумчиво откликнулся тот, неся меня по коридору в мою горенку на пару сотен квадратов жилой площади. – У Джен с Вейтелом всё в порядке. Мальчик здоров и правильно развивается. Я периодически проверяю.

– А, когда ты меня к ним отпустишь? – подольстилась я тоном полнейшего и безприкословнейшего подчинения.

Он затеял безразмерную нотацию. Не дослушав, я оттолкнулась от его груди. Выкрутилась из рук, приземлилась на все четыре и понеслась к бобику у кормушки. А потом присосалась к ней, честно вытаращившись на папу-обезьяна. Тот мысленно покачал головой и удалился, отдав моим нянькам какой-то приказ. Я, понятно, не услышала, но какая разница? Пусть его – он же заботится обо мне.

И, в конце концов, Тармени прав: моё здоровье – это тоже оружие. Не стоит им пренебрегать. Потому что нам с Эби нужно ещё доделать недоделанное: разобраться с моими родственничками по другой линии.

Эпилог

– Бу!!

Стоит ли описывать, какого вселенского удовольствия ожидала я от своей хулиганской выходки? Не стоит – слов нет. А эта дрянь подняла голову и медленно обернулась. Посмотрела на меня поверх довольно примитивных очков местного производства и зависла на десяток секунд.

– Привет, Шарли! – провыла я на манер приведения.

– Ольга? – неуверенно уточнила она, стянула очки и выдохнула: – Ну, конечно, это ты.

– Я не Ольга! – вновь провыло приведение, но уже не так уверенно.

– Джен довольно неплохо рисует, – напомнила мне эта зараза. – Твой портрет висит в её комнате. Только, почему ты явилась ко мне старухой с Земли? Да ещё такой… запущенной. Фу! Почему не предстала Ксейей? Та хоть и уродка, но помоложе, – с высокомерной ухмылкой полюбопытствовала эта злыдня.

И вот тут я дала маху. Растерялась, оттого, что до меня дошло: на внешности, конечно же, забыла сконцентрироваться. И явилась в том, к чему привыкла за многие десятилетия. А поскольку лучше всего запомнила себя последнюю, то прямо старухой и припёрлась. Да ещё с игривым буканьем, как идиотка!

– Чаю будешь? – с непередаваемой издёвкой поинтересовался этот британский недобиток. – Ты присаживайся…, если есть на что. Кстати, а как называется это твоё… агрегатное состояние?

– Богиня!

Из вредности уселась прямиком перед ней на всю её писанину и приняла облик первого, кто пришёл в голову.

– А почему не королева Виктория? – искренно удивилась Шарли портрету Шекспира.

– Лица её не помню, – проворчала я, напряглась и…

– Ох, как я поправилась! – слегка удивилась Шарли, разглядывая себя.

Я глянула на жирную гусеницу, обвившую её талию под тесной майкой. Поднатужилась и раздула гусеницу до размеров спасательного круга.

– Померла уже, а всё такая же сучка, – вздохнула Шарли и потянулась к халату.

– А ты чего не испугалась-то? – запоздало поинтересовалась я, вернувшись к облику пожилой Ольги.

На него не нужно было тратить усилий – он вырисовывался сам собой.

– Я всё знаю о Тармени, – не стала врать она. – Джен с Саргом убеждены, что этот ваш божественный приятель тебя спас. Прошло восемь лет, но они не растеряли своей уверенности. Я, кстати, тоже. Так, кто ты у нас теперь?

– Поклянись, что не заржёшь, тогда покажу. Тебе понравится.

– Показывай или убирайся, – фыркнула Шарли.

И я выдала ей свой подлинный нынешний портрет.

– Вот теперь ты, наконец-то, обрела самый подходящий облик, – грустно улыбнулась Шарли, и губы её дрогнули. – Тебе поразительно везёт на издёвки судьбы. У всех она как-то разнообразит: то прижмёт, то приголубит. А в тебя она прямо фонтанирует измывательством над личностью. Твоё невезение глобально и незыблемо. Кстати, где сей примат обретает в своём физическом воплощении? Он что, где-то рядом?

– Неа. Мой вид бабуинов не обитает на этой планете. И даже в нашей вселенной. Мне тут дышать невозможно. Так что я в очень и очень защищённом месте.

– Это твоё место на нашей планете? – требовательным голосом осведомилась врачиха.