Распорядок агонии

– «Хоть что-то» могу, – ничуть не обиделся липовый небожитель, внезапно облысев и потеряв одно ухо. – А вот сделать мёртвое живым нет. Это невозможно, потому, что просто невозможно. Люди верят во всякие невозможности. Но чудо, как вы это называете, всего лишь стечение обстоятельств. Для одной стороны благоприятных, а для другой неблагоприятных, – вновь скатился на философствования он, и его лицо вытянулось лошадиной мордой, глаза потешно съехались, а нос распух. –  И каждый из вас желает оказаться везунчиком, манипулируя обстоятельствами. А то, чем можно манипулировать, перестаёт быть чудом. Ты здравый человек, Сарг, и умеешь принимать действительность. Примешь и это. Как только вновь согласишься с тем, что большинство обстоятельств от тебя никак не зависят. Ты не можешь не только их изменить, но даже повлиять на них, ощутимо для результата.

– Ты дал ей это тело, значит, можешь дать другое, – упёрся Сарг.

В его башке выкристаллизовалась идея дожать бога, коли уж тот снизошёл, да ещё  терпит всякое хамьё. У него получилось: Тармени задумался и пропал. Он не умел врать. Зато с неподражаемо элегантной простотой уходил от ответов.

– Но, он же дал тебе это тело! – набросился Сарг на слабачку, не владеющую подобным трюком и вечно остающуюся крайней.

– Это не он. И тебя это не касается. Ночь уже. А я так и не помылась. Пошли, искупнёмся? Завтра у нас с тобой тот ещё денёк.

Часть 15

В которой выясняется, что зараза к заразе…

Ещё как пристаёт

Однажды Марина Цветаева изобрела глобальную мужскую отмазку, заявив, что мальчиков необходимо баловать: им, глядишь, на войну придётся и всё такое. Её стихи люблю. Но, сдаётся мне, что её «мальчики» всю жизнь ездили поэтессе по ушам. Эту басню про войну – что, буквально, вот-вот начнётся, а он ещё не доотдыхал – мой старший сын эксплуатировал лет с восьми. Все русские мужики всю свою жизнь готовятся к войне, избегая кучи разных полезных дел по дому. А русские женщины балуют своих потенциальных богатырей, трепетно относящихся лишь к своей потенции. И получается какая-то фигня: сначала мужиков балуют, потом от них устают, потом бросают вместе с их баловством. А брошенные баловники обвиняют во всём долготерпимых подруг, которым вытрепали все нервы. Люди – странные человеки, когда у них есть психика. Но без неё ты чистый мутант.

Резонная попытка стянуть с нартий поклажу, закончилась примерно тем же: зачем снимать, если завтра война? Эти мерзавцы решили вознаградить себя за подвиг сумасшедшего величия: первый в истории международный рейс. Они бултыхались в несчастном озере и не чесались по поводу всяких там мелочей, прилипших к спине. Теперь все сёдла сушились рядышком с содержимым наших утопленных мешков.

– Сколько у тебя беспилотных вертолётов? – поинтересовалась я у Сарга сразу после скандала с нартиями.

– Чего у меня?

– Сколько бесхозных нартов?

– А! Четверо осталось. Мы двух ребятишек ещё в Саяртане случайно откопали. Один моряк. А второй и вовсе простой пастух. Мы у его отца стадо покупали. Вот там у парнишки с одним резвым юнцом любовь и приключилась. Если учесть, что нартии дерьмо на дух не переносят, на этих двух саяртанцев можно рассчитывать.

– С чего бы им не ладить? – пробурчала Эби. – С каких это пор одно дерьмо не переносит другое дерьмо? Разве только ароматами не сойдутся?

Она переворачивала мокрые шмотки для скорости просыхания. И страшно негодовала на себя за то, что так неосмотрительно простила Рух, на которую даже не наорала. Вот и пришлось бедняжке отводить душу на Арнэре – тот нешуточно втюрился в эту стерву, позволяя ей многое, но взамен держа её в ежовых рукавицах. Было поучительно наблюдать, как Эби, низвергая на любовника потоки брани, исполняла его приказы. Да ещё и млела в душе нагулявшейся мартовской кошкой.

– Арнэр! – внезапно прошипел Сарг. – Бросай всё! Это по твою душу.

Хозяйственная парочка разогнулась и недоумевающе уставилась на него. Потом до ребят дошло, и Эби, охнув, вырвала из лап любимого какую-то тряпку. А тот ничего не видел и не слышал. Замер, вперившись взглядом в огромного – почти с Хакар-гара – взрослого нарта. Тот подбирался к нам, пялясь исключительно на Харлата задумчиво прищуренными глазами.

– Он из того племени, что гнездуется восточней нашего, – дудел мне в ухо Сарг. – Хакар-гар лично пригласил соседей повоевать. Их патриарх, понятно, остался. Но пятеро мужиков тут же откликнулись. Этот старший. Стоящий мужик. Его молодняк ходит под ним на цыпочках…

– Что мне делать? – несколько подрастерявшись, спросил Арнэр.

– Пойди и познакомься, – подбодрил его Сарг. – Как с обычным человеком.

Харлата уговаривать не приходилось. Он твёрдо прошествовал к визитёру, остановившись у самой морды:

– Я Арнэр. Ещё Харлатом кличут.

Нарт фыркнул, сдув с его плеч патлы. Охотник давным-давно разобрался в тонкостях звуковых сигналов наших дирижаблей. И это одобрительное фырканье не принял за насмешку.

– Ф-ф-фа-а-аф-ф-х-ха-а-р-р-р! – представился нарт, слегка качнув головой.