Расправляя крылья 1. Шаг перед пропастью

— Вам так же наверняка известно, какие глобальные последствия в мире это вызовет, какие сдвиги в геополитике. Потому, что повторюсь, вы производите впечатление умного и грамотного человека. Потому мой вопрос таков: сколько денег вам заплатила имперская разведка за то, чтобы вы «слили» данный процесс, упирая его в несущественные мелочи, не давая высказаться противной стороне, ускорив тем самым развал Альянса?

Несколько секунд ничего не происходило, затем начались возмущенные выкрики, усиливающиеся и усиливающиеся, переходящие в негодующий гвалт. Который, к слову, тут же начал и затихать. И кажется, впервые с момента начала выступления в зале появились мои сторонники.

Судья побагровел. Против него играли камеры, а так же сотрудники дворцовой стражи, стоявшие за моей спиной. Он не мог себе позволить вышвырнуть меня, хотя видит бог, как сильно хотел. Что, сеньоры, не нравится? Вы первые начали, так что я «в домике», не надо так буркалами зыркать! Слова сказаны, и сказаны на огромную аудиторию вещания. Даже если я сейчас уйду, так просто эту тему теперь не замнешь. А значит, есть надежда, что его превосходительство с королевой ситуацию всё-таки нужным образом выкрутят. План-минимум выполнен.

— Сеньор Шимановский, — выдавил, наконец, этот черт в мантии, — вы выйдете сами, или приказать охране вас выпроводить?

В зале стояла идеальная тишина, что придало мне силы.

— Прикажите, — нагло кивнул я. — Мне кажется, вы заигрались, сеньор. Ваши спонсоры учли всё, что можно, кроме одного. Это Венера. Здесь вы не можете делать всё, что вам вздумается, как на Марсе, и заткнуть противную точку зрения вам не удастся.

Я повернулся к залу… Эх, давно бы так! Двое амбалов в форме приставов стояли напротив пары десантников, смотря на упертые в свой живот иглометы. Стояли в нерешительности, хотя явно получили приказ меня выпроводить. Вот она, поддержка артиллерии, пусть даже и не тяжелой. У кого игломет увесистее и скорострельнее, тот и рулит — великий, как оказывается, закон управления Марсом! Что ж, раз так, работаем. Как там с клоунскими способностями и «фактором мальчика»?..

— Подданные Венеры, граждане Марса! — обратился я к залу, как к аудитории, начиная произвольную программу. — Вас обманывают! Обманывает этот человек, — жест в сторону судьи, — и люди, которые за ним стоят! Я не знаю, кто это, я гражданин другого государства и не вникал в борьбу ваших политиков, но их цель — посеять между нами вражду! Между вами и нами! Чтобы мы схлестнулись друг с другом, прокляли друг друга! Это их цель согласно их делам и поступкам! Я уйду, раз меня выгоняют, но хочу чтобы вы знали: не верьте им!

Само собой, начался ад: шум, гам, крики. Кто-то брызгал слюной, возмущенный моим поведением, кто-то просто кричал лозунги, кто-то требовал, чтоб мне, наконец, дали высказаться, а из дальнего угла зала я услышал слово «коррупция». А процесс тем не менее шел, и журналисты фиксировали каждый шаг, каждый выкрик.

«Ну что, Ванюша, работа сделана», — похвалил я сам себя и действительно собрался было уйти — перспектив стояния здесь не видел, как «царица полей», пресловутая тяжелая артиллерия, всё-таки выстрелила.

Крики в зале резко стихли, к трибуне в окружении охранников, подошел его превосходительство. Походкой Юлия Цезаря, весь такой грозный и величественный.

— Мальчик, тебе не кажется, что ты… Слишком неправильно себя ведешь? — ухмыльнулся он.

— Я веду себя как патриот своей страны, сеньор, — я важно надулся, одергивая себя, чтоб не переиграть. — А что не вписываюсь в ваши законы — так это ВАШИ законы.

Господин Ноговицын сделал очень строгие глаза.

— И всё-таки это законы. И я бы попросил тебя их соблюдать, даже из лучших побуждений.

Я виновато опустил голову. Он обернулся к залу:

— Сограждане! Мы все собрались здесь не просто так. Мы должны определить вину и её степень для этих молодых людей, — жест в сторону скамьи обвиняемых, во все глаза смотрящих на шоу. — Но на самом деле мы здесь не только для этого.

Только что, несколько дней назад, произошли трагические события, которые начались как раз после проступка этих ребят. После! Но не из-за! Я хочу подчеркнуть этот факт, напомнить его всем нам! А значит, дело, наверное, не только в их проступке? Может быть, дело в нас самих?

Театральная пауза.

— Я считаю, что мы должны попытаться разобраться в этом, выяснить это. Хотя бы для того, чтобы больше не повторялись подобные события, чтобы преодолеть ненависть между нашими народами. Чтобы хотя бы понять её причину. И потому я, как президент Марсианской республики прошу у всех вас и конкретно у присяжных позволить высказаться другой, противной стороне, пусть это выступление и не вписывается в наши процессуальные нормы. Перед нами на весах нечто большее, чем древние неповоротливые законы. В конце концов, законы пишут люди, пишем мы сами, для собственных нужд — так может сейчас именно тот случай, когда мы должны сделать исключение?

Вновь пауза. Зал молчал.