Читаем Расправляя крылья 1. Шаг перед пропастью полностью

Расправляя крылья 1. Шаг перед пропастью

— Не поверишь, но да. — Помолчал. — Это неправильно, Макс.

— О, уже и имя моё знаешь! — едко прокомментировал он.

— Пробежался по вашему досье, — почти честно ответил я. Ибо изучал только его папку — не давал покоя этот взгляд.

— Ну, наливай, раз пришёл. — Макс пересел поближе. Остался на диване, но сел рядом со мной за стол. Я присел на стул. Откупорил, разлил ядовито пахнущую коричневую жидкость.

— Разбавлять?

— Зачем? — Макс нахмурился.

— Как знаешь. — Себе разбавил. Для начала. Я ж не нахрюкиваться сюда пришёл.

Не чокаясь, выпили. Какое-то время сидели молча. Колобок не закусывал, не запивал, просто молчал. Наконец, протянул руку:

— Макс. Копылов Максим Артурович. Досье, раз читал, знаешь, повторяться не буду.

— Знаю, — кивнул я и продолжил своей частью знакомства. — Хуан. Шимановский Хуан. Отчества у нас нет, не приняты, только вторые имена и фамилии, но у меня с ними туго.

— Чё так? — одними глазами усмехнулся он.

— Отца не знаю, а второго и третьего имени мама не дала. Она полька, у них тоже не принято.

— Полька… — потянул Макс. — Из славян значит. Хоть и предателей.

— Правда, бабушка у меня русская, — решил я не заострять на предателях. — Так что я на четверть твой земляк, если говорить не географически, а социокультурно.

— Хорошо, земляк, — усмехнулся собеседник. — А сюда, в камеру… Расстрельную камеру как проник?! Не говори только, что на лапу дал.

— Зачем лапу, — усмехнулся я. — Я, как оказалось, дальний родственник королевы. По линии неизвестного ранее отца. Потому меня и отмазали за эту драку, не приписали «паровозом», только с нашей стороны.

— О как! — Макс обалдел. Попытался отогнать от себя какие-то мысли, словно наваждение, но наваждение не уходило.

— Ладно, хорошо, почти земляк, и это понял, — согласился он. — Но всё же не понял, нахрена припёрся? Особенно ты, родственник королевы? И почему ко мне? Устроил бы вечеринку для всех парней, благо всё равно из посольства не убежим…

— Они не поймут, — покачал я головой, снова разливая ядрёный ром по рюмкам, которые тоже купил в магазине. Традиция. Только ром поможет преодолеть стену неприязни, хоть как-то сбавив её градус.

— А я, значит, особенный?

— Да. Ты не такой. Почему — не знаю, просто понял, когда вам в глаза смотрел. Для них главное — они. А ты… — Я сбился.

— Договаривай! — Он взял рюмку, отсалютовал мне, и не дожидаясь моей персоны, снова в один глоток осушил. Я специально чуть-чуть налил, он мне ещё для разговора нужен. — Что я? Ху-у-х, хорошо пошла! Умеют ваши гадость делать!

— Стараются. — Помолчал. — Не поймут они, что есть государственное, а есть личное. И что не мог, НЕ МОГ я по-другому! — сорвался я на крик. — Если я этого бы не сделал, не выступил вчера, ещё бы много крови пролилось. Слишком много. И марсианской, кстати, в том числе.

— А почему я должен понимать? Меня тоже казнят, как и их.

Я пожал плечами.

— Спроси что попроще.