Читаем Распря великая. Московско-галичские войны второй четверти XV века полностью

В Устюге Дмитрий Юрьевич пробыл два года, совершая походы на прежние собственные владения, в том числе на Галич и Вологду[395]. Этих городов ему взять не удалось, но сам факт выдвижения князя в свои вотчинные земли не мог не встревожить Василия II. Тогда же вятчане, по приказу Шемяки, ходили «на Сысолу, на Вычегду, на Вымь, погосты пожогли, храмы святей – грабили, церковное все поймали. Приступали вятчане к владычшо горотку Устьвымь, а взять не взяли, постояв на месте Копанец, зовемый Вятской луг, повернули вспять на Вятку»[396]. Люди Дмитрия Юрьевича схватили и пермского епископа Питирима, ехавшего через те места в Москву. Владыка был убежденным сторонником Василия II, участником соборного суда над самим Шемякой 1447 году, крестным отцом сына московского государя Ивана Васильевича. Пленника привели в Устюг, в «темницу метнув», мучали «ево тамо», но «владыка не убялся тово Шемяки, проклятое слово не взял (отказался снять с него отлучение. – В. В.)»[397].

Мириться с действиями Шемяки в Москве не собирались, но атаки татар отвлекали внимание слепого государя и его воевод. Особенно опасным стало нападение войска «царевича» Мазовши, сына Сеид-Ахмеда, летом 1451 года сумевшего подойти к Москве. Причем он не встретил сопротивления. Оборона Берега (укреплений по левому берегу Оки) рассыпалась. Сначала к Коломне выступил сам Василий II, но быстро вернулся в Москву. По-видимому, получил сообщение о значительности сил приближающегося неприятеля. Командование собранными войсками он поручил Ивану Александровичу Звенигородскому. Но тот, получив приказ стоять на Оке и препятствовать переправе татар через реку, его не выполнил. Узнав о приближении отрядов Мазовши, Иван Звенигородский без боя ушел с позиции. Ю. Г. Алексеев полагал, что воевода просто растерялся[398]. Н. С. Борисов более суров к этому командиру. По его мнению, он «ослушался приказа… поддавшись панике»[399]. Оценивая произошедшее, Ю. Г. Алексеев в другой, более поздней своей работе писал: «…то, что произошло, трудно иначе назвать, чем позором. Вся система обороны южного рубежа показала свою несостоятельность. Ни на Берегу, ни у великого князя не было боеготовых войск – в этих условиях прорыв противника в глубь страны был неизбежен. Уровень управления войсками был крайне низким – все держалось на импровизации. Никаких данных об организации обороны в глубине страны нет, нет данных и о маневренных отрядах для действий во фланг и тыл противника»[400].

Хотя сам Василий Васильевич со старшим сыном Иваном спешно ушел на север, но в столице оставил мать Софью Витовтовну, второго сына – Юрия, митрополита Иону и ростовского епископа Ефрема. Супругу Марью Ярославну с меньшими детьми великий князь отправил в Углич. К Москве татары подступили 2 июля, попытались взять ее штурмом, но безуспешно. Утром они ушли, уводя захваченный полон. Город тогда пострадал не столько от атаки, сколько от пожара – пламя от сжигаемых самими защитниками домов на посаде перекинулось на Кремль. Все эти бедствия отвлекали внимание от бесчинств Шемяки на севере.

Только в 1452 году к Устюгу подошла большая великокняжеская рать. Командовал ей сын и наследник государя Иван Васильевич, для которого поход на Устюг стал первым самостоятельным предприятием (боевыми действиями руководили Семен Иванович Оболенский, Федор Васильевич Басенок и другие воеводы). Оставив город (в котором затворился его наместник Иван Киселев), Дмитрий Юрьевич стал отступать на Двину. Князя преследовали, пройдя мимо Устюга и даже не отвлекаясь на осаду, но Шемяка смог уйти и на этот раз.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
29- я гренадерская дивизия СС «Каминский»
29- я гренадерская дивизия СС «Каминский»

 Среди коллаборационистских формирований, созданных на оккупированной нацистами территории СССР, особое место занимает Бригада Каминского, известная также как Русская освободительная народная армия (РОНА) и 29-я дивизия войск СС. В предлагаемой читателю работе впервые подробно рассматриваются конкретные боевые операции «каминцев» против советских и польских патриотов, деятельность сотрудников и агентов НКВД-НКГБ, направленные на разложение личного состава бригады, а также ответные контрмеры разведки и контрразведки РОНА. Не обойден вниманием вопрос преступлений «каминцев» против гражданского населения. Наконец, проанализированы различные версии гибели бригадефюрера Б.В. Каминского.

Дмитрий Александрович Жуков , Иван Иванович Ковтун

Военная история / Образование и наука